Похоть. Шарлотта Физерстоун
определенно чувствовали себя все более и более раскованно. Теперь Честити могла явственно ощущать, как туманная пелена соблазнения, еще совсем недавно устилавшая пол, медленно вздымается вверх и окутывает всех присутствующих.
Честити вдыхала страстное желание, висевшее в воздухе. Этот воздух был вязким, одурманивающим смесью сладости и пряности. Он затуманил голову Честити, обволакивая, заставляя чувствовать себя безвольной, сонной и в высшей степени расслабленной.
Через прорези для глаз она оглядела зал, изящно помахивая кружевным веером вперед-назад, чтобы разогнать воздух и попытаться прочистить голову от приторного, чувственного аромата, который, казалось, наполнил собой все вокруг. Прямо перед Честити маячили приоткрытые всего на несколько дюймов застекленные створчатые двери, к которым она и устремилась. Ей отчаянно требовался воздух – свежий, способный прояснить сознание.
Честити проскользнула в двери, оглянувшись напоследок через плечо и убедившись в том, что никто не смотрит на нее, да и ее уход вряд ли будет замечен. Это была лишь передышка от танцев, короткая, но такая желанная для нее.
Глава 4
Честити быстро пролетела сквозь створчатые двери и поспешила выйти на окутанный тьмой балкон. Слева от балюстрады находился самшитовый лабиринт, затененный высокими грозными дубами и ивами. Внутри лабиринта стояла скамейка, где Честити могла присесть и дать отдых ногам, нывшим от усталости в ее изящных бальных туфлях. Она знала, что не должна оставаться здесь одна, в темноте, но голова все еще оставалась затуманенной, и искушение отдохнуть в уединении было слишком велико. Экзотический вязкий аромат по-прежнему окутывал Честити, но разум стал проясняться, когда свежий ночной воздух принялся одувать ее, наслаждающуюся тишиной и покоем.
Какое необычное ощущение овладело ею! Никогда еще Честити не испытывала ничего подобного. Это разгорячило ее тело как ничто прежде, даже пьянящее шампанское не оказывало на нее такого воздействия. Томительный жар и чувство апатии по-прежнему, казалось, окутывали Честити, давая ей возможность ощутить причудливый вкус того, на что, наверное, и должен был походить стойкий эффект сладострастия. Несмотря на тот факт, что она никогда раньше не испытывала плотского желания, Честити знала: она чувствовала необъяснимое эротическое возбуждение, висевшее в воздухе. Непорочная или нет, но уж простоватой дурочкой Честити явно не была!
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она подняла взгляд в небо, наблюдая за тем, как полоска серебристого лунного света появилась из-за черного облака. Сегодня – канун Белтейна, напомнила себе Честити. Ночь Великой Охоты, соединения бога и богини. Разумеется, в такой вечер не могло обойтись без чувственной, плотской составляющей. Все так и предвкушали наступление полуночи, когда должен был вступить в свои права Белтейн, и с нетерпением ждали традиционных для весны и Майского праздника легкомысленных, распутных развлечений.
Там, дома, в Гластонбери,