Мельница Морквина. Валентин Вадимович Бердичевский
болотом есть подземный ход,– сказал Морквин.– По нему оборотни испокон веку в замок ходили. Вход где-то под домом, а дом-то сгорел. Вот Болотень и ищет…
Чудище меж тем дошлепало до середины болота. Порылось усердно, разбросав перемешанные с илом головешки и, опрокинувшись кверху ластами, выдернуло пастью жирно чавкнувшую деревянную крышку.
– Пора,– сказал Морквин и шагнул первым.– Иди следом, раньше тут брод был. Болото, даром, что сухое, провалишься и ага…
Подобравшись к дышавшей холодом хляби в центре болота, они остановились. Уже совсем рассвело.
Сверху, на плечо Морквину, спланировала ворона. Из-за пазухи у него высунула треугольную голову змея.
Морквин сказал:
– Я, Тима, сон видел. Снился мне Шамас, древний колдун. Его уже лет пятьдесят, по слухам, не видели. Не выходит он к людям. И Шамас сказал – «Тимофей тот, кто спасет от оборотня…»
– Во как…– Тимофей поежился.– А ты, что, веришь снам?
– Нет. Снам я не верю. Я сам, какой хочешь сон, любому пошлю. Но тут… Шамас. И хоть по мне – ты на героя не слишком похож – он указал на тебя. А избранных не спрашивают, хотят они или нет. Их надо только вовремя к месту доставить. Туда, где свершиться должно то, для чего их избрали. А уж они свое дело сделают.
Дедушка Морквин говорил: «умный делает, что хочет, а герой, что может». Дело героя – подвиги. А с наградой, Тима, мы после решим…
Путь по старому подземному ходу занял несколько часов. Или дней – время в темноте то сжимается, то растягивается, как резина.
Где-то впереди шлепал взятый проводником Болотень. За ним по звуку тащился Тимофей.
Замыкал шествие Морквин, понимающий, как и подобает колдуну, язык птиц и зверей, с большим мешком, змеей и вороной.
Они падали и спотыкались. Что-то скользкое, с отвратительным визгом, то и дело вырывалось из под ног Тимофея. Мохнатые крылья не раз задевали его лицо. Он расшиб лоб об острый выступ, сбил ноги, но, впав в почти сонное состояние, продолжал двигаться дальше.
Морквин больше не разговаривал. Поначалу Тимофей еще пытался вспомнить, что он здесь делает, но потом и эти мысли ушли. Оставалось одно – «надо идти вперед».
Кончилось все неожиданно. Сначала стихло шлепанье Болотня. Потом Тимофей уткнулся в его холодную шишковатую спину. Скоро подтянулся и Морквин.
– Все, стена. Это замок.– Он пошуровал в мешке. Достал и зажег масляный фонарь. Прыгающий огонь осветил деревянные стены туннеля, мшистые камни крепостной стены.
– Переодевайся,– сказал Морквин и ловко обрядил Тимофея в расшитый золотом тесный красный камзол, узкие короткие штаны из лосиной кожи и длинные, с загнутыми носами сафьяновые туфли, украшенные ко всему еще блестящими камнями.
– Тут что-то не так,– пробовал возражать Тимофей, но Морквин уже нахлобучил ему на голову огромный белый тюрбан с зеленым камнем на лбу и умопомрачительным пером сбоку, повязал шею шелковым черным платком, перепоясал туго серебряным кушаком, надел через плечо шикарную золотую перевязь.
– Красавец!–