Мельница Морквина. Валентин Вадимович Бердичевский
я убивал его, выливал кровь принцессы, высушивал и собирал ее здесь, в этом кувшине.
Так повторялось двадцать восемь раз, между двумя полными лунами. От целой стаи моих лучших нетопырей осталась жалкая связка. Но я здесь, в замке!
Он разлил густо-красное содержимое по двум колбам, соединил их хитросплетениями изогнутых стеклянных трубок, бросил в жаровню горсть бесцветного порошка, отчего по комнате пополз тонкий сладковатый запах. Перетянул руку девушки кожаным ремешком и, сделав крошечный нарез, вставил в вену узкий конец стеклянной трубки. Булькнув, кровь стала медленно переливаться принцессе.
К утру, она чуть порозовела, но так и не пришла в сознание.
Весь следующий день Оркмахи не отходил от ее изголовья, совершал пассы, окуривал ее дымом от многочисленных болотных снадобий, читал заговоры.
На вторую ночь он развел остатки сухой крови и повторил переливание. Утром у принцессы дрогнули дважды густые тяжелые ресницы, но этим дело и ограничилось.
Летучие мыши перестарались. Колдун запаниковал. У него кончилась сухая кровь. Срочно нужна была свежая.
– Сначала создадим,– пробормотал он,– потом боремся…
И вечером второго дня он вышел из комнаты. Тотчас к нему приступил начальник стражи Ансгар, все это время дежуривший у двери с двумя вооруженными стражниками.
– Приведите двенадцать незамужних девиц!– потребовал колдун и, не отвечая на вопросы, вернулся обратно.
Спустя полчаса, девушки кругом стояли у ложа больной. Каждой из них Оркмахи дал по черной горящей свече, приготовленной из воска, черного ила и десятка его волшебных снадобий.
Когда под потолком собралось густое клубящееся облако, а одурманенные девушки застыли, как изваяния, Спилгрим принялся за дело.
Вначале он осторожно отпил несколько капель крови из надреза на руке принцессы.
– Сладенькая,– заклекотал он, судорожно дергая зелеными ноздрями и распахнув, сложенные обычно за спиной, костистые крылья.
– Отойди от девушки!– рявкнул колдун.– Сейчас вся надежда на тебя. Спутаешь кровь, и принцесса умрет. Живыми нам тогда не уйти.
Спилгрим покружил немного по комнате и, успокоившись, двинулся быстро по кругу, по очереди прокусывая каждой девушке вену позади колена, там, где не так заметны будут следы от его зубов.
Синни из Бохерин, румяная полногрудая толстушка, не так давно взятая в замок стряпухой, стояла четвертой. Не в силах больше сдерживаться, мучимый голодными спазмами, вампир прокусил ей вену и, прильнув, принялся взахлеб, с жадностью высасывать кровь.
– Где ты, гаденыш?!– колдун ненадолго потерял Спилгрима из виду. Лицо Синни, еще минуту назад пышущее здоровьем, сделалось бледным, мучнисто-вялым.
В два прыжка колдун оказался рядом. Рывком оттащил обезумевшего от крови вампира. Встряхнул его так, что клацнули длинные клыки. Зарычал, давясь от злобы:
– Ты что творишь, нетопырь болотный?! Погубить нас решил?! Да я с тебя шкуру сдеру, на куски порублю! Лучше я сам тебя съем, чем утром, по твоей милости, нас обоих скормят