Сумасшедшая площадь. Борис Ветров
качество. Руслан, я рад, что в тебе не ошибся. Ну, отдыхаем! Вы чего такие смурные? Русь, приглашай Алену на танец.
И Гарик переместился к другому столику. Там сидели бухгалтерши. Они встретили шефа дружным щебетанием.
Вместо меня Алену пригласил Мишка. Но она только глянула на него с едва заметной усмешкой, и Мишка увял. Через минуту он уже обнимался у сцены с незнакомой мне женщиной в бежевом платье.
– Ждешь, что я оценю твое пение? – спросила вдруг Алена.
– Меньше всего – ответил я. Кажется, ей понравился ответ.
– Сумасшедшая площадь, – вдруг опять сказала она, глядя на табунчик танцующих.
– Сумасшедшая площадь, – отозвался я на пароль. Зеленые глаза впервые в этот вечер соприкоснулись с моим взглядом.
– Я не могу понять, кто ты? – сказала Алена.
Шумный кабацкий вечер отлетел и увял в другом измерении.
– Я бы сам хотел это знать.
– А ты знаешь, кто я? – спросила Алена, и было ясно, что она и так понимает – я знаю.
– Не боишься?
– А есть причина бояться?
Вместо ответа Алена кивнула в сторону вип-столиков. Набыченный Федорович смотрел на нас глазами, которые на расстоянии казались мрачными точками.
– Нет. Не страшно.
– Пианино в твоей квартире какое? – спросила Алена, как будто мы продолжали тот самый первый разговор о моем жилье.
– Старое. Немецкое.
– «Бехштейн» – утвердительно ответила Алена. И под крышкой складные подсвечники?
– Точно. Так ты была в той квартире?
– Нет. Просто видела точно такое же.
Алена явно говорила неправду. Нет, скорее тут было что-то другое. Мне показалось, что мы сейчас окончательно вырвемся из этого измерения и переместимся туда, куда давно должны были попасть. Причем оба.
– Мне надо видеть твою квартиру, – заявила Алена, как будто речь шла о рядовом отчете или списке рекламодателей нашего сайта.
– Как скажешь.
– Ладно. Не бери в голову. Я пошутила.
– Слушай, я не знаю, как у вас тут принято… Я хочу уйти незаметно. Это нормально?
– Нет! – Алена даже чуть привстала со стула. Казалось – сейчас она удержит меня за локоть. – У нас принято уходить всем вместе. Да ты не думай, недолго осталось. Сейчас обязательный финальный тост, фото на память и все.
И действительно, уставший Гарик сказал еще несколько слов в микрофон со сцены. Ему гулко и длинно похлопали. Зажглись люстры.
– Все сюда, все сюда! – командовал наконец-то оторвавшийся от своего стула Федорович. – Снимок на память. Женщины, на сцену, мужики вниз, стулья тащите! – сейчас Федорович напоминал прораба на стройке. Не хватало только каски.
Мы все сгуртовались в указанном месте. Вокруг забегал, извиваясь, фотограф в замысловатой жилетке. Он работал старательно и долго.
– Всем спасибо. Все свободны, – объявил Гарик. Толпа повалила наружу. Мы с Мишкой ждали, пока иссякнет поток в вестибюле.
– Ну что, я понимаю, ты опять против продолжения