Трепетание предсердий. Натали Синегорская
по листку, – изложена весьма интересная гипотеза. Очень хочется ее проигнорировать, верно? Однако мне нужно ее либо опровергнуть, либо подтвердить.
Гипотеза! Что он называет гипотезой? Да это поклеп. Донос.
– Но послушайте, Рэм Кириллович. С каких пор мы рассматриваем анонимки? Называем их весьма интересными гипотезами, которые нужно зачем-то опровергать. Я ведь уже говорил, что, во-первых, не сумасшедший, чтобы распивать с больными даже за их здоровье, а во-вторых, меня здесь поздно вечером просто не было.
– А где вы были?
Ну, это уже ни в какие рамки.
Бумагу подсунули под дверь кабинета Апухтина. Он пришел на работу, а она тут и лежит. И в ней черным по белому написано… то есть, отпечатано на принтере, что Артем Петрович Турищев вчера поздно вечером, находясь в стационаре, пронес в палату Крестьянинова бутылку дорого коньяка (купленного на деньги пациента) и распил с ним эту бутылку на двоих. После чего отправился домой и лег спать. А Крестьянинов вскоре отправился в реанимацию – что прискорбно, не на своих двоих, а уже на каталке, потому что находился в глубокой коме.
– Ну бред же, честно слово, – растерянно произнес Артем. – Дома я был.
– Один?
– Один.
Почему я должен доказывать свое алиби, раздраженно думал Артем. Это вы должны доказать, что я виноват. Как можно обвинять на основании писульки без подписи?
– Сделаем так, Артем Петрович. Я пока оставлю это у себя, – Апухтин похлопал по бумажке, которую Артему очень хотелось схватить и порвать на много маленьких клочков. – А вы восстановите цепочку вчерашних событий в отделении, ладно? Сами же понимаете, если такая же бумага дойдет до главного, то…
То меня ждет участь опальной начмедихи, уныло подумал Артем. Главный дико не любил, когда больница «звучала» (в отрицательном смысле) на совещаниях в минздраве или в любом другом правительственном органе. Надо работать так, чтобы «не звучали». В противном случае последуют санкции.
Возможно, Ветрову не уволили, поскольку Крестьянинов еще жив. Неизвестно, как бы повернулось дело, если бы его вовремя не отправили в реанимацию.
Кстати, интересно, кто заметил тяжелое состояние випа?
Кто написал анонимку?
И кто прислала ему утром сообщение?
Номер. Номер, с которого оно пришло. Он был незнакомым. Хотя Артем прилежно сохранял все номера всех сотрудников отделения.
А вот и неправда. Вот и не всех. Номера Шуры у него не было.
– Разве вам самому не хочется изобличить виновника?
– Хочется, – согласился Артем.
Ему очень хочется изобличить виновника. Поймать его, взять за шиворот и набить морд…
– Тогда идите и изобличайте.
В своем кабинете – надо же, всего как два часа занял, а уже свой – Артем набросал примерный план «изобличения». Для начала расспросить тех, кто дежурил ночью. Марину, Марфу Лукиничну и Майю Михайловну. Дальше. Посмотреть, у кого есть допуск к тяжелым больным. Карантин по гриппу еще не закончился, посещения строго ограничивались. Список-то