Там, куда я ухожу. Александр Викторович Варенников
вырулил на полосу. Винты вращались с такой скоростью, что казалось, будто они замерли, и остался только нарастающий гул. Но вот машина рванула с места. Все быстрее пролетали мимо другие самолеты на летном поле, здание аэровокзала. Усилилась тряска. Казалось, что самолет вот-вот разорвет на части, и вдруг – мгновение спокойствия, когда машина только оторвалась от земли и устремилась в темное небо.
В первый раз резко тряхнуло на высоте метров в двести. Тряхнуло так, что у Пети, да и у большинства пассажиров тоже, захватило дух. Казалось, что самолет устремился к земле. Выровнялся. Снова подбросило.
– Ох, как тяжело взлетаем, – с угрюмым видом проговорил отец, вцепившись в подлокотник.
Земля исчезла. Остался только грязный кисель облаков. Самолет снова начало трясти.
Мама закрыла глаза. Не растерявшись, Петя взял ее за руку. Подумал, что так им обоим будет куда спокойнее.
– Я рядом, – сказала мама, едва сдерживая слезы. – Все хорошо, сыночек. Не переживай.
Петиного спокойствия хватило, чтобы посмотреть в иллюминатор. Крылья болтались так, будто самолет невероятным образом превратился в птицу и захотел наконец скинуть надоедливые пропеллеры, мешавшие плавному полету.
Но вот «ильюшин» вынырнул из облаков, и болтанка прекратилась так же резко, как и началась. Самолет продолжил набирать высоту. Петя отпустил мамину руку, и они переглянулись.
– Какие же у тебя красивые глаза, сыночка, – ласково сказала мама. – Они у тебя особенные. Глаза ангела.
Оба улыбнулись, смущенные, но довольные.
В половине девятого по местному времени экипаж начал выполнять заход на посадку. На высоте в три тысячи метров загорелся крайний правый – четвертый – двигатель. Как будет установлено в ходе расследования, причиной стала утечка масла – прорвалась трубка маслопровода из-за перегретого стартер-генератора.
На предпосадочной прямой пожар разгорелся настолько сильно, что двигатель отделился от крыла – и без того изношенные крепления попросту не выдержали. Возникла мощная вибрация, из-за которой нарушилась работа крайнего левого двигателя. Как следствие – падение силы тяги и резкое снижение. В такой ситуации у экипажа воздушного судна не было права на ошибку. Слаженность действий играла решающую роль.
Но ошибка была допущена.
Самолет совершил жесткую посадку в сотне метров от торца взлетно-посадочной полосы. Фюзеляж разломился на три части. Из-за того, что загоревшийся двигатель отделился от крыла еще во время полета, огонь не успел перекинуться на топливные баки.
В результате катастрофы самолета Ил-18 с бортовым номером СССР-75737 погибло двенадцать человек, среди которых – члены экипажа: летчик Широков В. М. и бортинженер Григорьев С. А., а также десять пассажиров из второго салона.
Часть первая. «Отпускные»
1.
Рокот автоматной очереди разнесся над пожелтевшей на исходе августа тундрой. Пули калибра 5.45 прошили обшивку фюзеляжа. То, что осталось от