Алёнкины горизонты. Олег Велесов
– и это был прекрасный спектакль. Наконец я решила, что хватит испытывать их терпение и вышла.
Сначала мне показалось, что граф обрушиться на меня площадной бранью. Он выпучил глаза, открыл рот – да так и застыл. Если вначале нашего знакомства я предстала перед ним эдакой замарашкой, в которой, как заявил юный Александр, лишь хорошее воображение могло разглядеть некую прелесть, то теперь я выглядела как принцесса. Всё это было в его глазах. Я подошла к карете и спросила, мягко улыбаясь:
– Я не опоздала?
Михаил Юрьевич отчаянно замотал головой.
– Нет, нет, ни в коем случае! Самое время…
Я подобрала подол, села в карету, граф сел напротив, не сводя с меня безумных глаз. В полумраке салона эти глаза светились жёлтым, и я начала побаиваться: а не переборщила ли я с очарованием? Мысль остаться и охмурить какого-нибудь местного олигарха, конечно же, была мне симпатична, но вся эта симпатия проходила в яром диссонансе с ностальгией, и последняя перевешивала. Хотелось домой, к маме, к папе – и интернет тут совершенно не причём.
Кучер хлестнул лошадей, копыта застучали, карета затряслась, занавесочки на оконцах заколыхались. Путь наш много времени не занял. Минут через пять мы проехали в ворота Дмитриевской башни и оказались на территории кремля. Каменный дворец Дворянского собрания встретил нас громом музыки и лошадиным ржанием. Признаться, я никогда не думала, что в городах прошлого обитает такое огромное количество лошадей. Сотни! Лошади встречались на каждом шагу в буквальном смысле слова. Шагу нельзя было ступить, чтобы не вляпаться во что-либо лошадиное. Впрочем, если отождествлять лошадей с современными автомобилями, то это вполне закономерно. Одна только разница: запах навоза менее негативно действует на организм, чем выхлопные газы двигателя внутреннего сгорания.
Встречал нас предводитель губернского дворянства князь Григорий Алексеевич. Ничего так мужчина, примечательный. Но женатый. Полнотелая тётушка, более похожая на жабу с бриллиантами во всем местах, куда их только можно прицепить, легонько придерживала его за локоток. Нет, не правильно, не придерживала – держала. Когда граф помог мне выйти из кареты, Григорий Алексеевич сглотнул, а бриллиантовая тётушка скрипнула зубами и усилила хватку.
Михаил Юрьевич представил меня княжеской чете, я повела глазками и назло тёткиным бриллиантам протянула Григорию Алексеевичу руку для поцелуя. Тот затрясся от радости, граф засопел от ревности, а тётушка заколыхалась от зависти. Но всё это прелюдия, короткое развлечение, протирка отшлифованных навыков. В действительности, мне совершенно не нужно было проявление экзальтированных чувств, и уж тем более не нужно было сталкивать лбами мужей с жёнами и графьёв с князьями. Просто так всегда получается. Не специально.
Мы вступили во дворец. Снаружи он выглядел так себе, без претензий, а внутри я немножко потерялась – огромное пространство, высоченные потолки, хрустальные люстры, свечи, позолота. Я, конечно, предполагала увидеть нечто подобное,