Пепел удачи. Дмитрий Политов
решительно подытожил полицейский. – Федотов, подыми каплея, отведи в дом – умыться, а после вместе с Джубановым проводите его до космопорта. Да, кто-нибудь, водителю кольните антидот – пускай тоже просыпается.
Егор оттолкнул протянутую ему руку и поднялся самостоятельно. В голове шумело, а перед глазами снова – давненько не было! – плавали разноцветные круги. Он твердо решил держать себя в руках и не давать больше этому ублюдку повода для продолжения расправы. Ничего, только бы до «Московита» добраться, а там можно будет обратиться к командиру и попытаться разобраться в этом кошмаре.
Уже поднимаясь по ступенькам, Звонарев вспомнил кое-что.
– Я могу забрать из дома свои вещи? – холодно осведомился он, глядя поверх ненавистной физиономии старлея. Тот отвлекся от разговора с сержантом и косо глянул в его сторону.
– Свои вещи? Ах да, документы, парадный мундир, комплекты обмундирования, наградное оружие, ордена… Сколько там у нас всего по описи? – он сверился с данными по ручному терминалу. – Вот, нашел! Двести пятьдесят семь единиц… Богато живем, каплей! Можно бы и поскромнее. Ну да ничего, скоро вам всем такой окончательный расчет сделаем, что мало не покажется… элита! – Глаза жандарма вспыхнули фанатичной ненавистью, а лицо перекосила злобная гримаса. Егор невольно вздрогнул – настолько поразили его эти слова. Но старлей уже справился со своей вспышкой ярости и вновь натянул маску дружелюбия. – Все ваши вещи будут отправлены в космопорт, в военную комендатуру. Завтра можете получить их там. Честь имею!
Да, не так, совсем не так представлял себе Егор возвращение домой! Во время изнурительных вахт он мечтал, как нагрянет неожиданно, приведя родителей в смятение, как станет притворно сердиться из-за этого отец, подозрительно заблестев глазами, как всплеснет руками плачущая от радости мама…
А после будет богатый стол, шумная компания родных и друзей, длинные тосты, смех, песни под гитару, бесконечные – до самого утра – разговоры на веранде. Душистые клубы дыма в курительной комнате – он отвык от сигар, и голова теперь так сладко кружится! Черный крепчайший чай с маленькой долькой лимона в любимой пузатой кружке; шутливое ворчание матери и требование: «Да дайте вы наконец мальчику отдохнуть!»… и ее смазанный в темноте силуэт, когда она тихо зайдет к нему в комнату, чтобы поправить одеяло, и будет долго стоять в дверях…
Но вместо этого он идет по родному дому, оскверненному бесцеремонным чужим присутствием, и то и дело натыкается на следы деятельности новых «хозяев». Распахнутые настежь двери шкафов; выдвинутые ящики столов; бумаги на полу со следами чьих-то ног; монотонно наговаривающий что-то в диктофон следователь в казенном мундире; испуганные лица прислуги, записанной, судя по всему, в понятые; он сам, идущий в сопровождении полицейского, точно под конвоем. Отличное получилось возвращение, что и говорить. Радостное!
Неловко ссутулившись, Звонарев торопливо прошел по широкой лестнице наверх, в свою комнату. Хотя какая она