Судьба соцдона. Филипп М. Филиппов
особенно после выборов в двенадцатом. Он же у неё такой, тщательный, всё с юристами-адвокатами…
– Да в Москве и один магазин держать – весь в адвокатах будешь и решальщиках…
– К ним пришли сразу после Нового года… Думаю, она много чего рассказать может.
– Ладно, съезди к ней. Это теперь действительно интересно, как они решают. А я завтра сяду, все эти бумаги прочитаю с утра и в сети пошарюсь. Ну, что, за здоровье?
– Да, теперь оно нам очень пригодится, – Ольга уже порозовела, вторую стопку лишь пригубила. Весь заказ был на столе, и они некоторое время молча насыщались.
Закупки необходимых товаров и еды прошли весело, под приятный лёгкий шум в голове. Все четыре руки были заняты, но по пути домой они болтали без умолку, уже не столько ужасаясь, сколько удивляясь произошедшему сегодня.
– Чёрт! Телевизор не купили! – пошутил Андрей.
– Ага, и санки, чтоб его волочить, – Ольга была на той же волне. – Но интересно, почему телевизоры в списке запрещённых предметов оказались?
– Причём не любые, а только плазма или ЖК, то есть новые модели. Если кто-то ещё смотрит ящик с электронно-лучевой трубкой, то – пожалуйста. Или проекторные – их ведь тоже в списке нет.
– Нету. Только плоские. Странно, да?
– Да, странно. Получается, дело не в том, что там смотреть что-то нельзя, а просто в форме ящика. Может быть, это просто для дополнительного устрашения, чтоб жизнь мёдом не казалась? Алкоголь забрали, телек забрали – никаких радостей в жизни у социальных доноров быть не должно! Таков закон. Или регламент процедур, – Андрей передразнил голосом Наталью Михайловну.
– Да ладно. Тогда бы первым делом ноутбуки, планшетники, смартфоны изымали, а они их не тронули. DVD-диски все остались, и плейер. Нет, тут смысл в другом. Помнишь, там, в списке, ещё были «отдельно висящие зеркала»?
– Да, но у нас-то, слава богу, все зеркала в шкафы встроены, отдельных нет.
– Вот, а были бы – забрали. И ещё был странный пункт – межкомнатные стеклянные двери.
– Так что же, проблема – стекло? Любое плоское стекло под запретом. Типа, это опасный предмет, так что ли?
– Ну, точно! Поэтому и все инструменты, ножи кухонные вынесли. Там в списке были удочки, шампуры, садовый инвентарь.
– Да-да, и верёвки всех типов! Значит, под запретом всё, что может стать оружием или орудием самоубийства – такой принцип, – подытожил Андрей. – В тюрьме ведь тоже ремни и шнурки отбирают.
– Да, наверно. И сюда же вписываются все таблетки, вся эта бытовая химия, жидкости, краски. Хорошо, хоть лак для ногтей оставили.
– Лаком убиться не просто… А что же они наш журнальный столик не прихватили, он ведь стеклянный?
– Просмотрели, не заметили под скатертью, что стеклянный.
– Вот лохи! Их не похвалят за такую халатность!.. А интересно, кого они подразумевают в тюрьме: нас или заселяемых бомжей?
– Нас, конечно. Ведь это мы теперь лишены