Понкайо. Евгения Минчер
одеяло. Ее трясло от гнева, дыхание перехватывало ненавистью, точно невидимая рука сжимала горло, но девушка удержалась от выпада. Ненавязчиво брошенное Захаром предостережение о «подарке» угодило точно в цель. Но неужели когда-нибудь ей все-таки придется это сделать?.. Инга отказывалась думать об этом.
– Ничего не скажешь? – Он коснулся ее влажных волос, погладил по спине.
Инга вскочила, дрожа от злобы, и с прямой спиной быстро отошла к окну.
– Что в нем было такого? Я намного сильнее и наружностью приятнее вышел, тебе не кажется? Да и поумнее буду, как ни крути, ведь я жив, а он нет.
Инга пообещала себе не реагировать на его слова, что бы ни случилось, но упоминание о Филиппе выбило из-под нее спасательный плот самообладания, на который она только-только взобралась, чтобы вернуть присутствие духа и выдержку. Инга порывисто обернулась, сжав кулаки и вогнав ногти в ладони. Плечи тяжело поднимались и опускались, в груди теснило, девушке не хватало воздуха. Ненависть заполоняла каждую клеточку тела, словно лесной пожар. Лицо было мокро от слез, соленая влага щипала и слепила, Инга видела перед собой лишь расплывчатые очертания ненавистного лыка и озлоблялась все сильнее при мысли о том, что изувер сначала унизил ее, заставил пресмыкаться, а теперь еще и насмехается. Инга проклинала безжалостное и несправедливое провидение, чья бездумная придурь – но как иначе это назвать? – швырнула ее в логово кровожадных истязателей. Чем она такое заслужила?
– Разница между тобой и теми, кто мог меня купить, лишь в том, что тебе все досталось задарма! Но ты даже хуже, потому что прикрываешься добродетелью! – в исступлении прошипела узница. И сразу пожалела об этом. Зачем она разговаривает с ним? Все равно что объяснять стервятнику плюсы здорового питания или втолковывать шакалу правила обращения с младшими участниками пищевой цепи.
– Ты правда считаешь свою жизнь здесь ничуть не лучше той, какая могла бы ждать тебя в притоне?
Инга в негодовании фыркнула и отвернулась к окну.
– Неплохой ответ, – оценил Захар, но ее отклика не дождался. После короткого молчания он заговорил снова, уже без прежней напускной нежности: – Значит так, радость моя. Не знаю, нарочно ли ты устроила тут сонное царство или нет, пыталась таким образом свести счеты с жизнью и со мной или сама не понимала, что творишь, но спустить я это не могу. Патрик! – гаркнул он так, что Инга невольно вздрогнула. – Заходи, мы уже одеты.
Девушка со страхом повернулась к двери как раз в ту минуту, когда с веранды в каморку ступил угрюмый кореец. Из кармана показался закрытый колпачком шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Пират с профессиональной небрежностью щелкнул по цилиндру, выгоняя пузырьки воздуха наверх. Ингу охватил озноб, скрещенные на груди руки безвольно упали вдоль тела. Комната посерела и закачалась, как во время шторма. Сердце боязливо стукнуло и пустилось в беспорядочный галоп; от противного липкого ужаса засосало под ложечкой. Инге стало дурно. Вязкий комок подкатил