Четвертый коготь дракона. Александр Руж
в зеркале. Платья были страхолюдные, брать их она не собиралась, понимала, что это не более чем разгон, и ждала, что же ароматизированный коммерсант извлечет из своих закромов, когда игра пойдет всерьез и по-крупному.
Коммерсант, повздыхав и посетовав на то, что достойных нарядов, подходящих Аните по размеру и фасону, в наличии нет, изобразил глубокие раздумья, потом просиял и вкрадчивым шепотком, как величайшую тайну, сообщил, что у него есть одно платье – такое впору носить принцессе или, чем черт не шутит, королеве. Если госпожа желает взглянуть, он его вынесет.
Анита пожелала. Она не надеялась увидеть ничего экстраординарного, знала, что восхищение продавцов собственным товаром надо воспринимать критически, делить на два. Однако ж платье, которое напомаженный вынес откуда-то из-за ширмы, держа на вытянутых руках, словно драгоценность, заставило ее погасить снисходительную полуулыбку.
Анита, как и все ее современницы дворянского сословия, войдя в пору зрелости, вынуждена была носить модную одежду и постоянно страдала от все новых и новых дизайнерских новшеств. Женские костюмы, вместо того чтобы становиться более удобными и легкими, не сковывающими движений и подчеркивающими естественную красоту, делались год от года все тяжелее, бестолковее и непрактичнее. Объем юбок увеличивался, давно превзойдя разумные пределы. Наверное, рыцарям времен Крестовых походов было куда легче носить свои стальные латы, чем женщинам середины XIX века щеголять в разработанных современными модельерами убранствах. От рыцарей хотя бы не требовалось изображать утонченность, а нынешние дамы обязаны были думать о пластике с эстетикой и делать вид, будто колоколообразные хламиды, придуманные полоумными изуверами, чрезвычайно элегантны.
То, во что одевались женщины, достигло, по мнению Аниты, верха бессмысленности. Она чувствовала себя закованной в гипс, связанной тугими канатами. Тело отзывалось болью на любую попытку шевельнуться и вздохнуть чуть глубже обычного. Полезные же функции одежды утрачивались – даже корсет теперь только утягивал талию, немилосердно впиваясь в кожу и грозя переломить позвоночник, но перестал поддерживать спину, как было раньше. Так что об осанке приходилось заботиться самостоятельно, что отнюдь не являлось простой задачей, если учесть, что неподъемное платье перевешивало его владелицу то на одну сторону, то на другую.
Короче говоря, Анита могла бы адресовать моде и тем, кто направлял оную, много неласковых слов. Она как-то заметила Алексу, что именно эта вечная пытка подвигнет женщин на борьбу за свои права. В прошлом году уже прозвучал первый звонок – в Нью-Йорке собралось семь десятков смелых представительниц прекрасного пола, которые впервые заговорили во всеуслышание о том, что считают себя оскорбленными, угнетенными и лишенными священных гражданских привилегий. То ли еще будет…
Но сейчас думы о священных привилегиях напрочь вылетели из головы Аниты. Она смотрела на принесенное лавочником