«СЭкс» в большом спорте. Правда о «Спорт-Экспрессе» от топ-журналистов двух поколений. Игорь Рабинер
Леню после матча вплотную к Клинсманну, спросил про впечатления о нашей сборной, и звездный форвард что-то долго и эмоционально говорил. В диктофоне все есть – осталось только найти расшифровщика. «Ген, а ты немецкого совсем не знаешь?» – «Та откуда ж, Лень?! Я вот щас шведский изучаю – дюже трудный, скажу тебе, язык! Но когда «Абсолюту» в магазине спрашиваю – дают!» Короче, когда нас поутру вызвали, пришлось Боре Тосуняну выслушивать из-под Норчепинга откровения Клинсманна, чтобы после перевести их на русский. А потом мы отправимся с сыном Гены, которому только предстояло пойти осенью в первый школьный класс, кататься на велосипедах, и он предложит искупаться в бассейне, расположенном прямо посреди поля. «Там турникет стоит, но можно просто сбоку пройти – у них все на доверии. А в Керчи у нас бесплатно можно было только в море искупаться…»
Потом мы съездим в Гетеборг на нулевую ничью с голландцами, хоть ван Бастен и забьет нам шикарный гол головой в падении, причем по всем правилам. Но его отменят – это я к тому, что не всегда нас засуживали. А Леня еще до начала матча успеет разыскать очередного друга, бывшего киевского динамовца Вадима Евтушенко, заканчивавшего играть в Швеции, и с таким экспертом работаться ему будет просто в радость – Вадик спокойно изъяснялся на нескольких языках. К тому же в чужие уста всегда проще вложить правильные слова: да, сборная СНГ показала, что умеет не проигрывать грандам, но атакующей игры в этих матчах почти совсем не просматривалось – поэтому рано предвосхищать успех во встрече с шотландцами и выход в полуфинал. (Бышовец, впрочем, все равно безошибочно вычислит настоящего автора.)
Город Норчепинг – какое-то вечерне-дождливое место: не успела кончиться игра с шотландцами, как опять полило. Я спущусь с трибуны минут за семь до конца – сразу после того, как Маккалистер забьет пенальти, счет станет 0:3 и полуфинал превратится в последнее место в группе – как карета в тыкву. Попробую подойти поближе к нашей раздевалке – и вдруг два секьюрити, прежде никого в нее не пускавшие, сами делают приглашающий жест: и для нас, и для вас чемпионат закончился – заходи, чего под дождем мокнуть.
И тут на меня вышел Бышовец – он был как в прострации (хотя почему – как?), по нескольку раз повторяя одни и те же слова, слабо связанные друг с другом. Мы долго говорили совершенно ни о чем, пока тренера не отловили и не увели на пресс-конференцию. Еще каких-то полтора часа назад он был триумфатором Сеула – теперь стал неудачником Норчепинга. А запоминается-то последнее… Потом Серега Юран примется мне говорить, что если не сохранят такую команду, это станет преступлением: «Нам по двадцать три года, за нами – будущее. Я не знаю, как будет эта сборная называться дальше, но мы должны продолжить играть вместе». Доктор Орджоникидзе проведет мимо нас Каху Цхададзе – злосчастный рикошет при втором голе еще и палец ему сломает, надо ехать на рентген. А этот гол ведь и всю команду сломал…
Ночью Гена, боровшийся за шведское гражданство, но в душе все равно