Москва Поднебесная. Михаил Бочкарёв
бы удача, слава и почёт являлись заслуженной наградой судьбы за талант и дарование. Но в этом мире всё происходит, подчиняясь иному закону. Будь на земле справедливость, самое большее, на что смогла бы рассчитывать Фрося – это должность посудомойки при ресторане «Седьмое небо», расположенном в останкинской телебашне. Но Фросе повезло иначе, и иным талантом она проторила себе дорожку в счастье.
Заняв денег у всех, кого только знала, Фрося обратилась к достижениям пластической хирургии и вышла из-под наркоза почти красавицей. Правда, от прежнего лица в ней не осталось ничего, и даже родная мать не признала бы в ней своё чадо, но Фросе Малявкиной это и нужно было.
Как только с лица сошла послеоперационная опухоль, Малявкина ворвалась юным ветром в жизнь одного известного и весьма авторитетного престарелого режиссёра-драматурга, опьянив его бурей любовных услад, кропотливо заштудированных в течение долгих просмотров порноклассики. Фрося умела всё! Всё абсолютно! И старый ловелас, кастинговавший на своём веку немало актрис и даже иногда (бывало и такое) смазливеньких актёров, был неописуемо приятно удивлён таланту юной шансонетки до глубины… впрочем, не об этом речь.
Естественно, Малявкина стала его любовницей. Мастерство её оказалось единственным действенным лекарством, облегчающим страдания старика, давно терзаемого болезнью простаты. Артистка Малявкина, хоть и не читала наизусть роли и стихи великих поэтов, но языком всё равно окрепла, натруживая его, бедный, еженощно. Режиссёр-драматург блаженствовал, и протеже свою продвигал всё выше. Всё дальше и глубже. И в искусства мир, и в пульсирующий болью сфинктер.
Фрося, по настоятельному его совету, взяла себе псевдоним Эллада Станиславовна Вознесенская, что было, конечно же, разумно, ибо с её прежним именем перспектив в мире шоу-бизнеса не открывалось никаких. Снялась в нескольких картинах с лёгкой подачи своего заслуженного в прошлом любовника и так и пошла по верной, ведущей к успеху дорожке, работая своими силиконовыми припухлостями с каждым влиятельным, заслуженным и народным. В итоге Фрося добралась роли телеведущей различных ток-шоу и концертных программ и прочно там обосновалась. Её знал и любил простой народ, боготворили начинающие карьеру молодые и целеустремлённые. С телеэкранов она искромётно изливалась остроумием и метким сарказмом, предварительно заучив реплики дома, и вообще была в фаворе. Жизнь её удалась.
– Так, всем здрасти! – произнесла Эллада, войдя в студию, но перед этим жестоко хлопнула дверью с надписью «Тихо! Прямой эфир!» у молодого человека перед носом.
– Эллада Станиславовна, Эллада Станиславовна, – затараторил помощник режиссёра, бегая перед ней, как мелкая назойливая собачонка, – у нас изменения в эфире. Тут должен был быть Бабаярский, но…
– Я знаю, кто должен был быть! – нервно огрызнулась телеведущая, подставляя лицо под пушистую кисточку гримёрши.
– Но он не приехал, – торопливо продолжил помощник, высовываясь из-за гримёрши, как подглядывающий