Нашествие хронокеров. Александр Соловьёв
без шеи подвигалась на шарнире, скрытом где-то между плеч. Отчего-то в этой страшной ситуации моя наблюдательность особенно явственно подчеркивала физические уродства моего нового знакомого.
– В другой раз я бы вас выкинул, – задумчиво сказал он и вздохнул. – Не знаю, есть ли где-нибудь еще живые люди.
– Кажется, Мира собирается идти на поиски брата, – заметил я. – Ее ведь нельзя туда отпускать одну.
– Шишига умер, – тихо, но уверенно сказал Федор. – Там вообще нет никого живого. Я шел по крыше троллейбуса, внутри никого не было, точно знаю. Как в склепе. Вся Москва – кладбище. Только и трупов нет. Темно.
Вошла Мира, открыла шкаф, стала что-то искать.
– Надо быть внимательным, – сказал я. – Есть способ почувствовать их близость.
– Чью? – спросила Мира, не поворачиваясь.
– Аномальных пятен. Я пытался к одному из них прикоснуться. От них веет чем-то. Холодом.
– Веет, – согласился Федор. – Я тоже что-то такое чувствовал… И в машине, и на троллейбусе, и здесь, на лестничной площадке…
– Мира! – я постарался, чтобы голос звучал решительно. – Мы не должны никуда ходить. По крайней мере, до утра.
– Нет, должны! – отрезала девушка. – Утром будет бесполезно.
– Нет! – возразил я. – Все основное уже случилось. Если твой брат жив… если с ним все в порядке, то у него, как и у нас, есть шансы протянуть до утра. Когда развиднеется, нам легче будет его отыскать, не попав при этом в ловушку. Который час, кстати?
– У Шишиги тяжелая форма аллергии на свет, – объяснил Федор. – Я зову его ночным мальчиком.
Мира с силой хлопнула дверцей.
Федор налил еще по одной и, ни слова не говоря, выпил.
Я подошел к Мире и попытался отобрать у нее сумку, но она толкнула меня ладонью в грудь, так резко и сильно, что я потерял равновесие и едва не упал.
– Вы меня не остановите, – сдержано сказала девушка. – Я иду искать брата. Даже, если шанс, что он выжил, один из миллиона.
Она прошла мимо, а я приблизился к окну. Где-то вдалеке светилось несколько одиноких огоньков, скорей всего работали такие же аккумуляторы, как и в квартире Миры.
– Сколько же времени? – опять спросил я.
Никто не ответил, и пришлось идти в залу: там висели настенные часы.
Зайдя в залу, я сунул руку в карман за очками и стал осторожно выгребать осколки, собрал их и положил на край комода. Я даже не расстроился. Это всего лишь мелкая неприятность.
Часы показывали половину первого.
Я вернулся в прихожую. Мира сидела в кресле и зашнуровывала ботинки.
– Я с тобой, – неожиданно сказал я.
Страх владел сознанием, и мне было не все равно, рядом с кем бояться. Аномалия распространялась, поглощая все на своем пути, и здесь, на пятом этаже мертвого, кишащего смертоносными пятнами, дома, мы не были защищены. Мира не позволяла себе предаваться панике, и, похоже, это свойство ее характера сейчас было и моим убежищем.
– Сама справлюсь, – холодно сказала она.
Я сделал вид, что не расслышал.
– Идемте, Федор! – крикнул я.
– Нет, –