Таблетки от пуль (сборник). Сергей Трищенко
владельца: место рождения, родители, когда прорезался первый зуб, как вас дразнили в детстве, сведения об учёбе в школе, о друзьях и знакомых… Не говоря уже о параметрах кровяного давления и фотоснимках сетчатки глаза.
Фыв внутренне ахнул: вот оно что!
– Вы – не те, за кого себя выдаете! – резюмировал офицер.
– Чёрт! Я так и знал, что на этом дерьме погорим! – не выдержал партнёр.
– Прекрасно! – обрадовался офицер. – Одно признание получено. Я знал, что вы разумные люди, и не станете упираться. Вы? – обратился он к Фыву.
Тот молча протянул вперёд руки. Офицер ловко защёлкнул на них блестящие наручники.
Когда их выводили из здания аэропорта, они услышали позади яростный крик:
– Что? Какой идентификатор? Идите к чёртовой матери с вашим идентификатором! Я свободный человек, и разломаю любую игрушку, которую вы станете мне навязывать!
Мимо них пронёсся разъярённый субъект. Его никто не преследовал.
– А… а это что? – пролепетал Фыв, указывая скованными руками на буяна.
Контрразведчик развёл руками:
– Это его право. Если гражданин не хочет носить идентификатор, никто не может принудить его к этому. У нас свободная страна.
– А… а мы как же? – Фыв почувствовал, как внутренне холодеет. Вот, оказывается, где был действительный прокол!
– Но вы, кажется, не возражали против того, чтобы вас объявили иностранными шпионами? А мы уважаем любое волеизъявление личности, – и контрразведчик лучезарно улыбнулся.
Ohne Mechanismus
Сули-мэн работал лифтёром. Это была тяжёлая и опасная работа. А особенно потому, что он работал лифтёром в двенадцатиэтажном доме. Но испытательный срок в шестиэтажке прошёл, показал себя там Сули-мэн хорошо, и его повысили.
Сули-мэн не жаловался: в двенадцатиэтажке платили больше. Шли надбавки за риск, за дополнительную тяжесть каната, подъёмные – на чердак лифтёрам приходилось подниматься по лестнице. Ведь лифт, пока за него не возьмутся лифтёры, не работал.
«А где легко? – привычно думал Сули-мэн, напрягая мускулы, чтобы в очередной раз вытащить кабину наверх. – На трамвае?»
Он вспомнил, как работал на трамвае. Вернее, за трамваем. Там тоже было несладко: шутка ли, толкать перегруженный вагон вверх по склону! А торможение? Оно-то и было самым трудным, особенно если остановка располагалась на противоположном склоне холма, а так чаще всего и бывало.
А скорость от трамвая требовали приличную, и тормозить следовало в пределах контрольной метки. За переезд или недоезд нещадно штрафовали.
Легче всего было смазчикам. Они бежали перед трамваем и непрерывно натирали рельсы большими насолидоленными квачами. Без этого толкачи не смогли бы сдвинуть трамвай с места: салазки отказывались скользить. Но трамвайная бригада – одно целое, и за ошибку одного наказывали всех. Поэтому в каждой бригаде работники долго притирались друг к другу, решали, как меняться местами, чтобы никому не было обидно, и каждый поработал