Таблетки от пуль (сборник). Сергей Трищенко
Значит, в первичном сгустке газа имелись неоднородности. Откуда? Не должно их там быть! И пришла гипотеза – не я её выдвинул, кстати, – объясняющая появление неоднородностей, из которых в конечном итоге всё и развилось, воздействием на первоматерию в стадии горячей плазмы акустических волн большой амплитуды. Их влияние выражалось в создании в ней сгущений и разрежений, ведь звуковые волны – это и есть сжатия и разрежения окружающей среды. Впоследствии из сгущений плазмы и возникли галактики.
Акустические волны в космосе известны очень давно: они, в частности, переносят энергию из глубин Солнца к фотосфере. Но если вопрос их происхождения в глубинах Солнца более или менее ясен, то откуда взялся источник таких волн в той, ещё очень маленькой, Вселенной?
Собственно, источник мог быть только один: сам первовзрыв, вернее, его эхо, каким-то образом отразившееся от границы разлетающейся Вселенной. Но это надо было ещё доказать! Иначе получалось, что на каком-то этапе расширения скорость звука в той среде превышала скорость разлета частиц материи, а подтверждение этого могло дать очень многое.
Для решения вопроса мне надо было локализовать источник, а также определить параметры первичных акустических волн: их мощность, амплитуду, частоту и всё остальное, что возможно. Задача передо мной стояла труднейшая, но кое-какие пути к решению наметились; методом ретроспективного анализа, по сегодняшнему видимому расположению галактик, по всем имеющимся фотографиям прошлых лет, скорости разлёта, по строению и размерам, взаимному расположению – мне предстояло вернуть галактики к началу движения, в то время, когда они были просто неоднородностями в среде первичного газа – иначе бы я не смог определить характеристики акустических волн.
Совершенно очевидно, что без помощи мощных компьютеров не стоило и пытаться приступать к работе, ведь пришлось пересмотреть миллионы фотографий звёздного неба, прорешать множество уравнений, сделать анализ сотен тысяч графиков. Работа заняла не одну тысячу часов машинного времени.
И вот, наконец, я держал в руках широкую ленту с цифровыми данными. Тут было всё о первичных звуковых волнах: и амплитуда, и частота, и мощность в каждое мгновение, и длительность. Моя работа была завершена!
Я астрофизик, а не акустик, и потому мне такая мысль даже и не могла прийти в голову, это мне подсказал кто-то из коллег: пропустить ленту ещё раз через машину, проанализировать с тем, чтобы перевести цифры в действительные звуковые волны. Такая перспектива была заманчивой; услышать звуки, впервые прозвучавшие столько миллиардов лет назад!
Науке удалось уже воссоздать «голос» Царь-колокола и голос Моны Лизы.
А теперь – и самые первые звуки во Вселенной! Разумеется, особой гармонии я не ожидал услышать, но результат оказался потрясающим. То, что мы понимали под звуковым воздействием на первичную материю в состоянии раскалённой плазмы… эти акустические колебания, эти первичные волны…
Это оказались слова. И вы знаете, какие?
– Да будет