Противники. Джон Гришэм
случиться, когда сломается последняя соломинка в трагической кульминации напряжения, которое копилось и копилось, пока разум и тело не столкнулись с необходимостью дать ему выход. Щелчок Дэвида Зинка принадлежал ко второй категории. После пяти лет тяжелейшей работы в обществе ненавистных коллег что-то произошло с Дэвидом тем самым утром, когда он сидел у раскрашенных камней и смотрел, как хорошо одетые зомби едут наверх в преддверии очередного дня бесполезной работы. В нем что-то щелкнуло.
– Эй, Дэйв! Наверх поедешь? – послышался голос. Это был Ал из антитрестовского отдела.
Дэвид с трудом изобразил улыбку, кивнул и что-то пробормотал, потом встал и почему-то последовал за Алом. Ал остановился на ступеньке чуть выше, когда они оказались на эскалаторе, и заговорил о вчерашнем матче с участием «Блэкхоукс». Дэвид продолжал кивать, по мере того как они поднимались все выше. Под ним и за ним передвигались десятки одиноких фигур в темных пальто: молодые юристы ехали наверх со спокойным и мрачным видом, напоминая скорее носильщиков гробов на зимних похоронах. Дэвид и Ал присоединились к группе у стены с лифтами на первом уровне. Пока они ждали, Дэвид слушал болтовню о хоккее, но голова у него кружилась, и он опять ощутил тошноту. Затем они бросились к лифту и встали плечом к плечу с множеством других. Ал замолчал. Тишина. Никто не говорил, никто не смотрел никому в глаза.
Дэвид сказал себе: «Вот и все. Это моя последняя поездка на этом лифте. Клянусь».
Лифт закачался и зажужжал, потом остановился на восьмидесятом этаже, на территории «Рогана Ротберга». Три юриста вышли, Дэвид видел их раньше, но не знал поименно, что было неудивительно, ведь в фирме работали шестьсот юристов на этажах с семидесятого по сотый. Еще два темных костюма вышли на восемьдесят четвертом. По мере того как они поднимались выше, Дэвид начал потеть, потом учащенно дышать. Его крошечный кабинет располагался на девяносто третьем этаже, и чем ближе он подбирался к нему, тем сильнее колотилось его сердце. Еще несколько торжественных выходов на девяностом и девяносто первом, и с каждой остановкой Дэвид чувствовал, что все больше слабеет.
Лишь трое остались в лифте к девяносто третьему этажу – Дэвид, Ал и крупная дама, которую за спиной называли «Перекошенная». Лифт остановился, мелодично прозвенел звонок, бесшумно открылась дверь, и Перекошенная вышла. Ал вышел. Дэвид не желал двигаться, на самом деле он и не мог двигаться. Прошло несколько секунд. Ал оглянулся и сказал:
– Эй, Дэйв! Нам пора, пойдем.
Никакого ответа от Дэвида, лишь пустой безразличный взгляд человека из другого мира. Двери начали закрываться, и Ал вставил между ними портфель.
– Дэвид, ты нормально себя чувствуешь? – спросил Ал.
– Конечно, – пробормотал Дэвид, умудрившись все же шагнуть вперед. Двери плавно открылись, и снова прозвенел звонок. Он вышел из лифта и теперь нервно озирался, как будто никогда раньше тут не был. Вообще-то он ушел отсюда всего десять часов назад.
– Ты