Artifex Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII – начала XX века. Андрей Келлер
написания автором своей статьи в 1863 г., когда он обозначил петровские цехи мертворожденными, у него по соседству в столицах в 1840–1860–е годы существовали многочисленные цехи с более чем столетней историей.
М. В. Довнар–Запольский и Т. П. Ефименко, не соглашаясь с В. Н. Лешковым о сходстве российских артелей с цехами, находили его в слободах, торговых рядах и сотнях городов Московского государства, особо выделяя золотых и серебряных дел мастеров в Серебряных рядах, склонных, по их мнению, к образованию корпораций630. Эта критика не помешала М. Н. Тихомирову и А. М. Сахарову использовать концепцию Лешкова в 1950–е гг. Указывая на существование патронажных церквей, построенных определенным ремесленным сообществом, как существенного структурного признака корпорации, они считали возможным утверждать, что русские артели были непосредственными предшественницами петровских цехов как западноевропейского института631. Предостережение Тихомирова о чрезмерной модернизации этого феномена при переносе его в XII – XIII вв. все же не позволяет согласиться с ним в том, что такая преемственность была возможна в веке XVI.
Именно в этом контексте П. И. Лященко, К. А. Пажитнов, Ф. Я. Полянский и К. Н. Сербина предостерегали проводить прямые параллели с западноевропейскими цехами, считая такое сравнение неуместным, ввиду своеобразия российских цехов. Исследовать именно это своеобразие они и призывали632. Логическое завершение этой историографической линии должно было привести к убеждению, что российские цехи не были чем–то искусственным, но имели своим оправданием усовершенствование ремесел, введение новых технологий и подготовку квалифицированных кадров, от чего зависело не только успешное развитие ремесла и всей промышленности, но и осуществление проекта модернизации в целом.
Таким образом, здесь предлагается довести определенную историографическую традицию до конца и преодолеть вердикт, вынесенный цеховому ремеслу в начале XX века, как «искусственно перенесенному] с германской почвы на совершенно чуждую им русскую»633. Г. Л. Фриз отметил относительно «искусственности» создания цехов государством, что «формирование специфических социальных категорий не зависело исключительно от государства; как бы ни была важна его политика в отношении юридического закрепления или установления общественных порядков, царский режим с его пресловутой "недоразвитой бюрократией" был просто не способен конструировать социальную систему, законодательно оформлять ее и управлять ею»634. Иными словами, правительство при всем желании не могло вводить цеховое управление, не считаясь с уже сложившейся традицией. Чтобы найти компромиссное решение и был введен дополнительный институт немецких цехов в Петербурге, куда могли записываться иностранные ремесленники. Еще одним компромиссным решением было создание разряда временноцеховых ремесленников. Кроме того, на территории города были разрешены производство владельческих
Довнар–Запольский М. В. Организации московских ремесленников… С. 137–139; Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов… С. 14; Ефименко T. П. Очерк организации… С. 114–162.
Сахаров А. М. Цехи в России // Советская историческая энциклопедия. Т. 15. С. 762–763.
Лященко П. И. История народного хозяйства СССР, т. 1… С 268–269; Пажитнов К. А. Организация ремесленной промышленности в Московской Руси…; Он же. Проблема ремесленных цехов…; Полянский Ф. Я. Городское ремесло… С. 15; Сербина K. Н. К вопросу об ученичестве… С. 148–168; Она же. Очерки из социально–экономической истории…; Она же. Ремесло и мануфактура в России в XVI–XVII веках…
Дементьев E. M. Цехи в России… С. 131–134.
Фриз Г. Л. Сословная парадигма и социальная история России // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Имперский период: Антология / Сост. М. Дэвид–Фокс. Самара, 2000. С. 143; «Посвященная сословной парадигме статья Грегори Фриза удачно дополняет работы Раева и Бушковича, в ней подчеркивается контраст между социальной структурой в России и сословными системами Западной Европы. Работа Фриза, поражающая широтой охваченных проблем, где предпринят синтез самых разнообразных материалов из области социальной истории, в какой–то мере стала кульминацией научной деятельности всего поколения "детей"» (Дэвид–Фокс М. Введение: Отцы, дети и внуки в американской историографии царской России // Американская русистика: Вехи. С. 28–31).