Девять и одна жизнь. Фил Зараев
я вижу, парень смышлёный. Предложение у меня такое: поработаешь у нас, поднатаскаешься, себя покажешь, а там и на оклад выйдешь. Через месяц, ну максимум два. Местечко для тебя выбью. Ну что, идёт?
– Два месяца за бесплатно? – С Дениса разом спал весь мандраж, и теперь он чувствовал лишь скептицизм и зачатки раздражения.
– Ну… Наберёшься опыта, тут, понимаешь, какое дело…
– Всего доброго.
– Подумай, – бросил вслед Сергей Дмитриевич, пока наш герой направлялся к выходу.
***
Таких контор в тесном и вымирающем городишке было несколько, и в каждом месте, где искали рабочую лошадку, ему пришлось сталкиваться с проблемами.
Интервьюеров не устраивало всё: образование, отсутствие опыта в трудовой, и, как ни крути, некоторые пробелы в знаниях. Тогда внимание его переключилось на близлежащие города, но ответы оттуда падали в почту неизменными отказами.
Всё, что оставалось – это думать о подработке или даже о нескольких, но то, что удавалось найти, не внушало никакого оптимизма.
Если можно было бы сказать, что после увольнения с предыдущего места Дениса часто донимали мрачные настроения и глубоко закопавшееся нервное напряжение, которые с переменным успехом перемежались светлыми эпизодами и покоем, то сейчас в его мироощущении настали черные дни. Марина часто плакала и редко шла на разговор по своей инициативе, и не было ничего хуже, чем ощущать свою беспомощность. Временами она так же шерстила вакансии в поисках подработки, но Денис сразу же жестко пресекал такие попытки. Как бы худо не было, дела всегда могут пойти еще хуже, и для Дениса мысль о том, что Марина будет надрываться ради лечения сестры, в то время как он толком ничего не может добиться, была на грани помешательства.
Каждый день, когда она приходила с работы и он встречал ее в новом, задумчиво-печальном виде, это его удручало, и он не знал куда себя деть.
Напряжение раз за разом заставляло шевелиться абсолютно разные шестеренки в голове у Дениса, и вместе со всеми идеями всплыла и мысль о кредите. Но банки не дадут его безработному! И как потом отдавать, когда все будет позади? Если еще будет…
Да, сестра Марины была ему никем, но он любил Марину и так или иначе планировал связать с ней жизнь, поэтому все, что было для нее важно и ценно, автоматически становилось важно и для него. Меньше всего в мире он хотел видеть ее горе и слезы. И дело было даже не в осознании того, что «онмужик» и «ондолжен» – в свое время Денис с лихвой наслушался этого в присутствии друга и его пассии, который не мог позволить себе дорогие подарки; ему до сих пор вспоминались эти капризные нотки с примесью негодования в ее голосе, и парня едва не передергивало. Он просто не умел мыслить в этой плоскости и не считал нужным кому-то доказывать свою маскулинность, относясь к этому как к чему-то стадному, животному и потому не заслуживающему понимания. Но то, что действительно означало многое на нынешний момент – это страдания любимого человека, и вот поэтому он был готов на все.
В перерывы между метаниями по собеседованиям