Девять и одна жизнь. Фил Зараев
с нетерпением и досадой, и наконец дождался реакции.
Тот капризно проныл: «Отстань!» – и отпихнул назойливое животное, словно отмахнулся от мухи. Однако спустя секунду что-то все же вынудило его отвлечься, и он воззрился на Дениса. В этих пустых, жутковатых в своей бессодержательности глазах будто промелькнула какая-то озадаченность. Внезапно он схватил кота, цепко и неаккуратно, как неодушевленный предмет. Денис охнул от неожиданности и боли, но дальнейшее показалось ему чем-то сюрреалистичным – тот повертел его в руках, провел вокруг носом и недолго думая обнюхал под хвостом. И только резкий звук из динамиков заставил его выпустить зверя из рук; Маркиз снова вперился в экранное действо, потеряв интерес к новому старому знакомому.
Денис отскочил в сторону от греха подальше и, все еще приходя в себя, ощутил подергивания шкуры.
В жопу такое общение. Невольный каламбур пощекотал ему разум нервным весельем. Впрочем, что тут такого? В мире Маркиза, в его прежнем кошачьем мире так принято; об этике и эстетике диалога говорить не приходится. Клыки и когти – действенные аргументы, а все остальное лишь пустая болтовня.
Но что Денису нужно от него? Как сближение поможет делу? Как Маркиз сможет вернуть их обратно, каждого в свое уютное тело?
Сомнительная затея. Остается только наблюдать, делать себе зарубки и… ждать. Ждать, пока вселенная одумается и, обратя взор, поперхнется от своей ошибки, а затем, наконец, разбудит их в собственных шкурах. И даже не нужно извинений… Лишь бы все было как прежде.
Смартфон голодно пропищал. Вот ты и доигрался, – злорадно подумал Денис. Но человек, немного помедлив, неловко, неестественно изогнулся через подлокотник, подхватил с пола зарядное устройство и с нескольких попыток воткнул его в розетку поблизости.
Твою мать. Он пользуется моими знаниями, – Денис даже немного восхитился; такое зрелище принесло ему адскую смесь из удивления, гнева, тревоги и даже гордости за воспитанника. Может быть, не все и потеряно…
***
Следующее утро не принесло ничего особенно нового, разве что у Марины не хватило времени озаботиться завтраком. Денис так же, как и в прошлый день, наблюдал за Маркизом. Тот проводил время ровно так же, как и вчера, но что-то в нем выдавало беспокойство. Он несколько раз ходил на кухню и возвращался с недоумением и озабоченностью, которые явственно проступали через его тупое, безэмоциональное выражение, читались в его коровьем взгляде.
(Если я так выгляжу, когда задумываюсь, то на месте окружающих уже не раз бы вызвал санитаров.)
Что же это за ощущение – видеть себя со стороны. Многие люди смущаются, услышав себя в записи, их пугает, насколько то, что они привыкли слышать внутри своей черепной коробки, отличается от того, что раздается снаружи. Самокритика – тот еще бич, особенно когда видишь себя извне чужими глазами.
С такими размышлениями Денис провалился в дрему, которую нарушили повороты ключа в замке. Стряхнув весь сон, он поднялся, потянулся и побрел в прихожую, но там