Эффект Бали. Диана Лилит
будем веселиться, отдыхать, тебе это необходимо».
Конечно, необходимо. После частной психиатрической клиники, где она провела две недели, многочисленных походов в клубы на Конюшенной, где ее не раз грабили, скандалов с родителями и прочих событий, сильно подкосивших и без того слабую психику, поездка на Бали казалась спасением. Отец дал ей довольно много денег в надежде, что она нормально отдохнет, забудет о своих страданиях и вернется человеком, восстановится в универе. Тогда он еще не догадывался, что уже никогда ее не увидит. Потерянная, закрытая, с пониженной самооценкой и с вдребезги разбитым сердцем, она не знала, куда девать себя.
Приехав на Бали, она творила все, что вздумается. Соглашалась почти на все авантюры ее безответственных друзей. Оплачивала сеансы «Аяуаски»[6] от шаманов-мошенников, выкуривала по несколько косяков в день, пока речь не стала заторможенной, а кожа не покрылась болезненным акне, от которого она никак не могла избавиться. Слезы, пьяный угар в клубах Чангу, полнейший деструктив. Она употребляла психоделики, попала в аварию на байке, четыре раза красила волосы (в синий, розовый, зеленый и фиолетовый), проспала рейс на самолет обратно домой, а потом потеряла связь с «друзьями», которые исчезли, словно их никогда и не было, слив фотки и видео с ее отрывов в соцсети и получив за это добрых тридцать тысяч рублей от какого-то желтушного издания. Впоследствии она говорила: «Теперь я знаю цену дружбы – всего тридцать косарей».
Фанатки рэпера ликовали, а подписчики в «Инстаграме» писали комменты в духе «ты уже не та, что раньше, сторчалась и похожа на дешевую шлюху». У нее моментально срабатывала защитная реакция, и она отвечала в стиле «вы просто завидуете, потому что не можете быть такими же свободными, как я».
Возможно, ее история не вызовет сочувствия, но все же что-то цепляющее во всем этом есть. Она окончательно поругалась с отцом, который, когда увидел весь этот треш, сказал, что она может помирать на острове в бедности, продолжая загонять себя на самое дно.
Но Иоланта не сгорела. Вместо того чтобы сторчаться и умереть от передозировки в каком-нибудь клубе в Чангу, рядом с пьяными австралийцами, она взяла себя в руки, удалила все соцсети, залегла на самое дно (в более позитивном смысле) и излечилась от зависимостей. Есть на Бали одна интересная вещь: умереть и родиться заново. Об этом говорят все – от местных монахов до приезжих туристов.
Умереть и родиться заново.
Это и произошло с Иолантой.
Теперь мало кто из прошлой жизни ее узнает. У нее отросли волосы, в глазах появился живой блеск, а лицо снова стало свежим и молодым. Красота вернулась и даже приумножилась. Это помогло ей найти работу в сфере полудохлого балийского модельного бизнеса. Все эти льняные платьишки, соломенные шляпки, волосы цвета «калифорнийский блонд», золотые переводилки с изображением мандалы, деревянные браслеты – эдакая тонкая спиритуальная нимфа со светящейся кожей – как же приелся ей этот клишированный балийский образ. Но по-другому
«Аяуаски» – напиток, отвар индийских шаманов для связи с «духами». Один из балийских экспатов рассказывал, как пережил после него десять тысяч смертей, столько же пыток в аду и долгую погоню от межплановой (может, межклановой?) полиции.