Буря времен года. Эль Косимано
похоже на нечто большее.
Хулио прячет мечтательную улыбку.
– Помнишь ту ночь, когда я настиг тебя в туалете в баре в Феллс-Пойнте? Тебя тогда наизнанку выворачивало.
Я морщусь. Это случилось в 1997 году, когда я только поняла, что влюбляюсь в Джека. Тогда мне казалось, что довести себя до беспамятства, перебрав дайкири, – отличная идея.
– Было очень мило с твоей стороны придерживать мои волосы, вместо того, чтобы прикончить, утопив в унитазе.
– Насколько я мог судить, ты и сама прекрасно справлялась с собственным убийством.
Мои воспоминания о той ночи в лучшем случае туманны. Вроде я несколько часов просидела на кафельном полу, изливая Хулио душу. А когда наконец тошнота отступила, Хулио взял меня на руки и вынес из бара. Я была уверена, что он порешит меня в первом же попавшемся темном переулке и что я проснусь только через три месяца. Но проснулась я на следующее утро в своей постели в гостинице. На мне по-прежнему была моя одежда, и я страдала от жуткого похмелья.
– Трудно хотеть убить кого-то после того, как этот кто-то спас жизнь тебе, – торжественно объявил Хулио.
– Но я же тебе жизнь не спасала.
– Ты удивишься, если я расскажу.
Мысленно я возвращаюсь на вершину горы с Джеком. Как глупо мы себя повели, когда оба отключили передатчики в стремлении провести несколько мгновений наедине и побыть уязвимыми. Что-то случилось в те минуты, когда он, умирающий, лежал в моих объятиях. Когда мы соприкоснулись. Когда были только вдвоем.
Я набираюсь смелости, чтобы задать Хулио вопрос, который снедал меня не одну неделю.
– Когда твое время года подходит к концу, не чувствуешь ли ты себя… как-то по-особенному?
– В каком смысле?
– Не знаю, – отвечаю я, пытаясь подобрать для описания правильные слова. – Как странный всплеск, ослабляющий тебя, когда к тебе прикасается Эмбер.
– Постоянно.
Он многозначительно поигрывает бровями и тут же морщит нос, показывая, что мой вопрос не имеет смысла. Для него все идет своим чередом. В сентябре, когда его настигает Эмбер, он превращается в уходящий сезон. Она обязана высасывать его силы при соприкосновении, точно так же, как я поступила с Джеком, после того как ударила его ножом. Его сила перетекла в меня и заструилась по мне, подобно электрическому току. Первое касание ранило Джека, ослабило его, точно так же, как Хулио ослабил бы меня сейчас, не будь мы осторожны.
– Когда я прикасаюсь к Джеку, то сама не должна испытывать слабость, но именно это случилось, когда я обнимала его, – признаюсь я, благоразумно умалчивая об отключенных передатчиках. Узнай Хулио об этом безрассудстве, и мне не удастся легко отделаться.
Хулио тяжело вздыхает, будто собираясь вынести мне приговор.
– А ты крепко в него втюрилась, правда?
– Кому, как не тебе, это знать.
Я пожимаю плечами, не высвобождаясь из его объятий, и он бросает на меня удивленный взгляд.
– Что ты имеешь в виду?
– Не надо так на меня