Лев 2. Попали в любовь. Наталия Крас
несколько молний в разные концы класса и удовлетворённо уставилась в смартфон. Через десять минут после этого она, не отрывая глаз от экрана, завопила:
– Не успеете!.. Пишите!.. – потом опять пообещала: – Не успеете!..
Ещё через десять минут она прошествовала к одной из последних парт, вставила наманикюренные пальцы в тетрадь Штольского, пробежала глазами по его самостоятельной, сказала громкое:
– Хм!.. – и, забрав у него тетрадь, направилась дальше выдёргивать у всех с парт самостоятельные. Кто-то пытался ещё ненадолго удержать свою неоконченную работу, кто-то смиренно отдавал.
Достигнув учительского стола со стопкой в руках, она объявила:
– А теперь Штольский докажет нам теорему о площади треугольника через синус, – она посмотрела на него и подняла брови, – к доске… Ге-на, посмотрим кто тут самая устойчивая птица…
Штольский взглянул на Аню и пошёл отвечать. У доски он взял мел и обернулся на класс. Вид у него был задумчивый.
– Ну!.. Мы ждём! – потребовала учительница.
С первой парты привычно начали подсказывать.
– Тихо всем! – Марина Михайловна слегка сдвинула брови.
– Площадь треугольника… – начал Гена и растерянно запнулся, глядя на мел у себя в руке. В классе зашушукались, кто-то хихикнул, обитатели первых парт, находясь под учительским прицелом, помалкивали.
Гена поднял глаза на одноклассников, рассеянно пробежался по лицам и остановился на Ане. Она стыдливо, совсем как истинная героиня русских народных сказок, опустила взгляд, потом тут же снова посмотрела на Гену, нежно порозовев при этом. Его лицо неожиданно ответило тем же. Он разомкнул губы, ещё больше покраснел, ловя мельчайшие изменения в ее мимике, и так, глядя ей в глаза, зачарованно заговорил:
– Площадь треугольника равна половине произведения двух его сторон на синус угла между ними… – по его лицу, если бы кто-то догадался закрыть уши, можно было сказать, что он раскрывает самые потаённые свои мысли или рассуждает о чём-то, что не принято в приличном обществе. Он на секунду замолчал, глядя на соседку по парте во все глаза, потом уставился на мел в руке и продолжил:
– Запишем данную теорему в стандартных для треугольника обозначениях…
Он повернулся к доске и занёс руку, чтобы писать, застыл ненадолго и снова обернулся к Ане. Она вспыхнула, поджала губы, Штольский сглотнул, снова залившись краской, и стал чертить треугольник. Потом он ещё оборачивался посмотреть на Аню и после этого взгляда выдавал новую порцию доказательства, точно следуя учебнику. Когда с теоремой было покончено, Марина Михайловна снова хмыкнула и произнесла:
– Правильно… а теперь координатным методом, – она хищно уставилась на Гену.
Он глубоко вздохнул и подверг себя новой серии взглядов в сторону Ани вперемешку с кусками теоремы. Доска покрылась чертежами и формулами. В конце Гена выглядел и уставшим, и взволнованным одновременно. Он глубоко дышал и не знал куда деть глаза.
– А