Мечты сбываются. Роман. Людмила Толмачева

      Поезд набирал скорость. За окном двухместного купе то и дело менялись картинки городского пейзажа. Вот уже позади эстакады кольцевой дороги, и взору открылись заснеженные поля и перелески Подмосковья.

      Подполковник в отставке Балашов, стройный мужчина средних лет, открыл чемодан и достал спортивный костюм – новенький, с эмблемой мирового бренда. Он мог позволить себе такие вещи – служба в специальном подразделении, да еще в горячих точках, имела приличный денежный эквивалент даже на пенсии.

      Быстро переодевшись, Балашов устроился за столом и развернул газету, купленную на вокзале. Но чтение прервал шум отодвигаемой двери.

      В купе вошел упитанный господин в очках и со вздохом облегчения плюхнулся на лавку.

      – Уфф! Упарился. Представьте себе пробежку через весь состав, – доставая носовой платок, пожаловался он к Балашову.

      – Опоздали?

      – Угу. Уцепился за последний вагон. А проводница, черт ее возьми, давай билет требовать. А поезд идет, прикиньте!

      – Ничего. Главное, едем.

      – И то верно. Извините, даже не поздоровался. Олег Петрович, – привстал он, протягивая руку. – Можно просто Олег.

      – Сергей, – ответил на рукопожатие Балашов, тоже вставая.

      – Вот и чудесно, – резюмировал Олег, снимая дубленку. – Бог, как говорится, послал доброго соседа. А то, знаете, как бывает…

      Попадется какой-нибудь зануда или, извините, алкаш, и маешься с ним всю дорогу, километры считаешь…

      – А если я тот самый зануда и алкаш, – усмехнулся Балашов. – Откуда вам знать?

      – Ну-ну. Не на того напали. Я, дорогой Сергей… как по батюшке?

      – Владимирович.

      – Сергей Владимирович, по профессии психолог. Меня на мякине не проведешь. Сразу вижу – нормальный человек передо мной или… так сказать, с тяжелыми комплексами.

      – У-у, тогда это серьезно. Боюсь, всю подноготную раскроете, пока едем.

      – Ха-ха-ха, – рассмеялся психолог, открывая свой чемодан. – Такой цели у меня нет. Зачем мне лишняя информация? Человеческий мозг не бесконечен. Дай бог, с профессиональными задачами справляться, а с попутчиком хотелось бы просто человеческой беседы. Так сказать, разделить тяготы долгой зимней дороги. Кстати, куда путь держите?

      – В Синеборск.

      – Синеборск? – наморщил лоб Олег. – Извините, а где это?

      – В зауралье.

      – А-а. Не знаю тех мест. Мимо проезжаю. Мне значительно дальше. Новосибирск. Не бывали?

      – Нет, не приходилось. Красивый город?

      – Кому как. А для меня лучше нет. Родился там. Детство и юность прошли. Да что там прошли! Пролетели, как миг.

      Он сел возле раскрытого чемодана и ностальгически вздохнул.

      – Да-а… Юность… В семнадцать лет покинул родные стены и бываю там все реже. С тех пор как похоронил мать, пять лет не был.

      Он снял очки, задумчиво протер их платком, снова вздохнул:

      – Решил навестить могилу родителей. У них день свадьбы как раз в Новый год. Нынче пятьдесят лет стукнет. Золотая свадьба. Да-а…

      Балашов сочувствующе кивнул.

      – Они там, – вскинув глаза, продолжил Олег, – наверное, вместе. Как думаете?

      – Все может быть, – пожал плечами Балашов. – Я законченный атеист, но временами верю в загробную жизнь и прочие чудеса.

      – То есть, хотите сказать, были факты?

      – Ну как сказать? Факты не факты, а странности были.

      – Например?

      – Хм. Сразу чувствуется профессиональная хватка. Я уже готов все тайны на блюдечке выложить.

      – Ха-ха-ха, – весело рассмеялся Олег. – Не преувеличивайте мои возможности. Такое часто бывает именно в поезде. Не замечали? Открываешься соседу по купе с такой неудержимостью, словно только и ждал этого момента.

      – Я знаю причину.

      – Да?

      – Мы с вами вряд ли встретимся еще. И тайны наши, никому не нужные, улетят в эту круговерть, – сказал Балашов, кивнув на окно, за которым разыгралась метель.

      – Вы правы. Человеку порой остро не хватает исповеди. Идти с нею в церковь не каждому под силу, а под мерный стук колес, да еще в таком уюте, язык сам собой развязывается.

      – Сам не сам, а под коньяк точно развяжется, – улыбнулся Балашов, извлекая из недр объемного чемодана бутылку «Наполеона».

      – Как говорится, у них с собой было, – потирая руки, сострил Олег. – Ну, тогда и я свой вклад внесу. Вареная