С парусами по жизни. Часть 2.1. Онежско-Ладожские приключения. Алексей Ушаков
от нас. Когда закончились работы по «швартовке», мы вышли на них по радиостанции на 5-м канале, поздоровались и обменялись новостями по погоде и прогнозами, что у нас и у них были. Капитан сообщал, что они гидрологи, ведут исследования акватории – он говорил на русском без акцента.
Через пару дней мы пошли на Большой Клименецкий остров в бухту на южной его оконечности с восточной стороны. Обычно там располагалась Детская парусно-спортивная школа из Московской области. Энтузиаст-тренер и несколько родителей, пап и мам, приехав заранее, разбивали палаточный лагерь, строили кухню, устанавливали навесы, словом, налаживали быт. Потом, в двадцатых числах июня, к ним на корабле из Петрозаводска доставляли группу детей в сопровождении нескольких родителей, продукты и другое оборудование, лодки «лучи», «кадеты», «фины». Жили они тут до двадцатого августа. При входе в бухту, там, где располагался лагерь, стоял небольшой дебаркадер, к которому и приставал корабль, а когда он уходил, стоял парусный флот.
Мы же, обладая малой осадкой, заходили далеко в бухту туда, где она превращалась в блюдце в диаметре метров сто, и стояли по центру на носовом якоре.
С нами произошел занятный случай – мы же стараемся природу беречь и не мусорить: сжигаем мусор или складываем его в большой черный полиэтиленовый мешок литров под 350 и возим его, пока не найдем место сбора мусора. Так вот, накопив мусор, а мешок у нас стоял в кокпите и стал мешать, решили избавиться от него на «большой воде» там, где глубина была более 70 метров. Правда, Никита был против. Для этого приготовили три больших булыжника килограмм по десять, положили их в мешок, а мешок, не подумав, плотно и герметично завязали. Когда нашли нужное по глубине место, бросили мешок за борт в надежде на то, что он утонет. И он утонул, но не совсем. Сначала он ушел под воду, а когда мы уже были от того места метрах в трехстах, а шли мы под парусами, мы увидели, что мешок всплыл – о ужас! Мы думали, что со временем он утонет. Не тут-то было. Через три дня, когда мы шли в бухту Восточную, на штилевой зеркальной поверхности стоял столбом наш мешок на метр из воды, как буй. Что делать, подошли. Оказалось, что на солнце мешок раздуло, и он всплыл. Проткнули в нем дырку сверху, чтобы воздух выпустить, и ниже «ватерлинии», чтобы вода поступала, и наблюдали, как с пузырями мешок медленно уходил на глубину. Каюсь. Такого делать нельзя!
Мы долго болтались под парусами в безветрие, не выдержали, завели дизель и пошли на моторе. Это в штилевых гонках, которые считаются самыми сложными и нервными, когда команде часами нельзя двигаться, махать руками и прочее – а то вытряхнет дуновение из парусов – можно часами сидеть и ждать ветра, а в нашем случае надо двигаться к цели.
Вечера на Шардонах
Детский спортивный лагерь уже функционировал. У дебаркадера стоял парусный флот, две-три лодки были на воде – шла тренировка, на берегу полно детей, которые