Брежнев: «Стальные кулаки в бархатных перчатках». Книга вторая. Александр Черенов
даже не два дна. Ты – как та экспортная матрёшка: открываешь одну – в ней вторая, открываешь вторую – в ней третья… „Товарищи“… Такой довод не прошибёшь! Да, Лёня: куда нам всем до тебя…»
А «Лёня» был теперь совсем не «Лёня». И даже не «Леонид Ильич», а «товарищ Леонид Ильич Брежнев». Партийное обращение превратилось в некое подобие титула. Или звания. Неважно, что сочетание всех этих слов нарушало давно установленный партийно-речевой норматив и даже правила грамматики: прежде бы сказали либо «товарищ Брежнев», либо «Леонид Ильич».
Самому Генеральному новая форма обращения пришлась по душе – и даже прошлась: елеем и мёдом. В очередной раз он оценил таланты «главного идеолога»: идея и в самом деле принадлежала Михаилу Андреевичу. И не только идея, но и её воплощение в жизнь. Именно Суслов первым «определил» Генсека «товарищем Леонидом Ильичом Брежневым». Точно так же, как чуть раньше он первым выдал быстро ставшую «крылатой» фразу «…и лично Леонид Ильич Брежнев». Фразу, ставшую не просто «крылатой», но обязательной – и даже «общим местом».
И это были не просто слова: это было наглядное свидетельство изменившегося положения Леонида Ильича в партии и её руководстве. Именно двадцать четвёртый съезд, именно семьдесят первый год стали теми рубежными датами, которые разделили «эпоху Брежнева» на две части: «до» и «после». Именно двадцать четвёртый съезд закрепил всё то, что Леонид Ильич «наработал» к семьдесят первому году. В том числе, и события года прошедшего, когда Брежнев впервые продемонстрировал соратникам, кто тут есть «ху», и кого этот «ху» есть…
Удачно начавшийся год удачно и заканчивался: ожидалось выдвижение Брежнева на Нобелевскую премию мира. За решение германского вопроса. Вместе с канцлером ФРГ Брандтом.
– Как быть?
Леонид Ильич и в самом деле находился в затруднительном положении.
– Как быть, Михаил Андреевич?
Суслов был, конечно же, польщён оказанным доверием: чин советника в таком щекотливом деле ко многому обязывал… всех остальных.
Он задумался. Хотя, скорее всего, старательно имитировал процесс: наверняка, идя к Генеральному, уже продумал варианты.
– Вопрос, конечно же, интересный, Леонид Ильич. С одной стороны, вручение Генеральному секретарю ЦК КПСС такой авторитетной на Западе награды повысит и Ваш авторитет, и авторитет партии, и авторитет страны. Это – очень важно. Но, с другой стороны…
Суслов исполнился, пусть и не искреннего, но качественного сожаления.
– …кто – в комитете? Записные антисоветчики! Удобно ли принимать премию из рук тех, кого мы постоянно – и по заслугам! – клеймим, как идейных врагов? Не зря древние говорили: «Если тебя хвалит враг – задумайся!».
В очередной раз Михаил Андреевич отработал в формате «и честь соблюсти, и капитал приобрести»: и большевиком себя показал, и Генсеку посочувствовал.