Былой Петербург: проза будней и поэзия праздника. Альбин Конечный
на щеках морщины, рожа как луковица, вместо носа пуговица, да и та красней мака, а стара как попова собака, а не то и старее. Брысь поскорее.
Прощенья просим!
Здравствуйте, господа разные, и дельные, и праздные, и трезвые, и пьяные, и скромные, и рьяные, и молодые, и старые, и полные, и сухопарые!
От блинного угара едва дышу, а все же вам раек показать спешу! Картинки разные есть, всех не перечесть, сами посмотрите, да если есть досуг, перечтите! Райком вас на совесть угощу и похвал за это никаких не ищу, а если блинами меня не угостите, не взыщу. К райку скорее подходите, картинки смотрите да по гривеннику заплатите, если имеете, а затрат не пожалеете, и не будет вам обидно, потому что в райке много смешного видно!
Вот, братцы, картина: в ноябре месяце комета Бэла чуть-чуть нашу землю хвостом не задела. Об этом предсказали ученые мужи, у которых ум нашего с вами не уже. Газетчики-умники выпустили насчет конца мира книжки, на которые плевали даже и глупые мальчишки, а с больших дурачков они собрали много за это пятачков.
Занятно!
Вот тоже картинка чудесная, хотя давно всем известная: как железные дороги ломают нам руки и ноги! Вот, например, Архангельская железная дорога, много простора взяла она у бога. По этой дорожке мы ездим разгонять тоску, по ней же привозят нам рыбу-треску, от которой так воняет, что нашим ассенизационным обозам не уступает.
Зажимайте, братцы, нос!
А вот еще дорога, однова дохнуть – великий Сибирский путь. Прежде воров кассиров и банкиров доставляли в Сибирь через год, а теперь порядок не тот: в миг один доставят на Сахалин.
Штука важнецкая!
А вот московскую картинку покажу, об Екатерининском парке расскажу. В этом парке днем не гуляют даже и куфарки. А ночью и зимой и летом жуликов столько обретается, что всякий прохожий на них натыкается и остается не только без часов, но и без носовых платков. Приходит домой гол как сокол.
А вот вам здание, вроде как бы бандитное, это общество Кредитное, пребольшущая сума, денег в ней дают помногу под негодные дома. Словом, много наделала шума и гама эта московская Панама.
Молодцы ребята!
А вот резиновые шины, от которых стонут дамы и мужчины! Шины кладут на них особый отпечаток, окачивают грязью с головы до пяток. Дума наша этому тоже удивляется, к шинам приспособить щиты старается, сама на резинах катается, а дело на вершок вперед не продвигается.
Уперлось!
Это городская мостовая! Проезжайте по ней хотя пять сажень, хотя путь такой не велик, но вам так насует под микитки, что вымотает всю душу до нитки.
Штука важнецкая!
А вот еще штука, стоит жука. Глядите-ка сюда: это декаденты-господа! Писатели-любители, здравого смысла губители. Описывают, как поют миноги, как рыдают зеленые ноги. У них все не по-нашему: чувства у них красные, звуки ананасные, в сердце булавки, в затылке пиявки, в голове Гоморра и Содом – словом, кандидаты в желтый дом!
Туда
Раек (конец XIX – начало XX в.) (Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина, № 145907).