Две линии судьбы. Когда остановится сердце (сборник). Анна Данилова
за то, что они творят!
– Послушай. Это же элементарно! – Идея, как связаться с внешним миром и дать о себе знать, носилась в воздухе. – Вот ты едешь, к примеру, с водителем на машине в город, за продуктами. Он же смотрит на дорогу, этот твой водитель-цербер. Сейчас на улице тепло, и ты можешь легко открыть окно и незаметно для водителя выбросить на тротуар, где-нибудь в центральной части города, мою записку. Но чтобы ее заметили, – фантазия у Глафиры разыгралась, – мы эту записку завернем в какую-нибудь денежную купюру. Человек поднимет с тротуара свернутую в комок купюру, а там внутри – моя записка! Ну? Ты согласна?
– И это мы тоже проходили, – убитым тоном произнесла Алевтина. – Говорю же, это очень опасно!
– Но чем опасно, если он ничего не заметит? Это же так легко и быстро можно сделать. Или же – другой вариант: вы с ним в магазине. Бросишь такой денежный бумажный шарик кому-нибудь в корзину с продуктами. Люди непременно его заметят, вот увидишь!
– Я боюсь…
– Чего ты боишься? Да я, когда окажусь на свободе, разыщу тебя и спасу!
– Прежде чем ты окажешься на свободе, люди, те самые, на чью помощь ты надеешься, обратятся в милицию, те нагрянут сюда, предположим, повяжут моих хозяев… И тогда эта сука… эта хозяйка сразу же выдаст меня, понимаешь?!
– В каком смысле? Как соучастницу?
– Нет. Все гораздо хуже. Просто два года тому назад я совершила… кое-что, и меня ищут. И мои хозяева об этом знают. И меня посадят! Вот я и решила, что буду помогать им просто за еду и кров – и, понятное дело, за их молчание.
– И что же ты такое сделала?
– Мужа своего убила.
10. Май 2010 г. Лиза
– По документам она действительно Козельская Валентина, – Лиза озадаченно вертела в руках паспорт впавшей в беспамятство Валентины, тети погибшей Сони Козельской.
Они находились в спальне квартиры Сони вместе с доктором, суховатым немолодым мужчиной в светлом костюме. У него так чисто и ярко поблескивали очки, словно он целыми днями только и делал, что протирал их мягкой фланелью. Движения его были спокойными и очень уверенными.
– Виктор Сергеевич, что с ней?
– Ничего серьезного. Главное, что ей промыли желудок и дали лекарство, чтобы снять воспаление. Сейчас же она находится в обмороке, вызванном общей физической слабостью и потрясением, конечно. Давление у нее несколько снижено, но, в общем и целом, ей просто нужно немного отдохнуть, выспаться, чтобы прийти в себя. Ты же слышала, я звонил в больницу, справлялся о результатах анализов. Она была отравлена сулемой. Как только она придет в себя, попробую подлечить ее молоком с яичным белком, надеюсь, все это имеется в наличии?
– Надо пойти на кухню, посмотреть.
Лизе было стыдно признаться, что мысли ее уже далеко – дома и что она испытывает угрызения совести по отношению к мужу, который вот уже три раза звонил ей и попросил вернуться домой.
– Еще неплохо было бы полечить ее мелким порошком из древесного угля и овсяным отваром. Очень хорошее средство. Лиза, знаешь, когда ты