Трещина в могильной плите. Антон Сёмин
какой-то сомнительной. Мне очень хотелось, чтобы кого-то из моих друзей все-таки выперли: это было бы очень забавно. Теперь предстояло только дождаться своих друзей. Хотелось унести ноги как можно скорее.
Мы решили встретиться организованно в какой-то смутной рыгаловке, в углах которой старики добивали себя алкоголем – самым дешевым, стоит сказать.
Спустя пятнадцать минут я уже сидел внутри, ожидая кого-нибудь из друзей; мне было интересно до дрожи в руках, какие вопросы задали им, и я ерзаю так, словно заработал геморрой, пока находился внутри.
Они появились вместе. Уселись напротив меня, улыбались. У обоих документы приняли. Это, конечно, только начало, но уже кое-что значит. Они могут спокойно вздохнуть: мы сможем отправиться все вместе. Я, честно сказать, на это не очень надеялся.
Мне приносят уже третью чашку кофе, когда каждый успевает выговориться по очереди. Вопросы, видимо, у всех нас были приблизительно одинаковыми. Почему-то я ошеломлен и даже немного шокирован всем этим. Странно, что ничто не препятствует моим, с позволения сказать, друзьям. Абсолютно все играет им на руку.
Кроме, разве что, погоды.
Мы уезжаем получасом позже. Я моментально отключаюсь под стук капель по стеклу, на заднем сиденье такси.
Просыпаюсь. Койка вся мокрая, и пот неприятно холодит спину. Спать совсем не хочется. Убеждаю себя встать, но мышцы не слушаются, и я только ворочаю головой. Все тело, если повезет, начнет работать минут через десять, и занять себя откровенно не чем.
Пока делать нечего, вспоминаю друзей. Готов отдать руку на отсечение – пару дней назад я не вспомнил бы даже их имен, не то чтобы внешность и мелкие подробности. Сейчас же все неизгладимо изменилось. Мне кажется, будто я начинаю молодеть, и то, что происходит сейчас – всего лишь начало. Это сильно контрастирует с моим возрастом и возможностями; в самом деле, на что я способен?
Я могу только думать и бесцельно шляться из угла в угол. Поднимаю непослушную руку и осматриваю ладонь с тыльной стороны. Вся в пигментных пятнах, почти безволосая. Синие, слабо видимые полосы вен тянуться от запястий до локтей. Только сейчас понимаю, что включился полностью. Даже начинаю ощущать запахи – те, что не слышал ранее. Такое со мной редко бывает. Улучшение состояния, само собой, продлится недолго. Скоро это призрачное улучшение снова пойдет на спад. Вытяну ли я на этот раз? Даже думать не хочется. Лишь бы все вспомнить.
Приподнимаюсь на локтях и щурюсь, чтобы разглядеть циферблат старинных часов. Стрелки показывают половину седьмого, и я с восхищением моргаю. Давненько я не просыпался так рано!
Достаю свою книгу-блокнот. В голове крутится сотня мыслей, которые следует записать, чтобы не забыть завтра. Так бывает, когда не напрягаешь свой мозг много лет подряд. Внутри головы что скрипит и двигается, как в ржавом механизме. Так, конечно, лучше, чем вообще без скрипа.
Сосредотачиваюсь на дешевой шариковой ручке с выгравированным названием «Нико», которая торчит в моей правой руке. Решаюсь написать то, что