И оживут слова. Часть II. Наталья Способина
княжич уверенно постучал в ворота. А я-то думала, он сперва меня домой отведет.
Миролюб повернулся ко мне и серьезно спросил:
– Ты хочешь с ним увидеться?
– С кем? – у меня даже пересохло в горле от волнения. Уж на что на что, но на это я даже рассчитывать не могла.
– Да с хванцем, – досадливо откликнулся Миролюб, словно сетуя на мою недогадливость.
– А можно? Радим же запретил, – я внезапно оробела, растеряв всякий задор.
– Радим тебя ругать не будет. Если что, скажешь, что моя воля была. Да мы и ненадолго. Я подумал, что ты за него тревожишься, – вполголоса добавил он, в то время как за калиткой послышался звук отодвигаемого засова.
Ворота распахнулись, и перед нами предстала встревоженная Велена. Она куталась в теплую шаль и не спешила радоваться незваным гостям.
– Что надобно? – неприязненно спросила она, окинув княжича цепким взглядом. На меня она даже не посмотрела, словно Миролюб был один.
– Здравствуй, добрая женщина, – Миролюб учтиво поклонился, и я вдруг подумала, что он понятия не имеет, как зовут Велену. – Олега проведать хотели.
– Не в том он виде сейчас, чтобы гостей зазывать.
– Я знаю, Велена, – примирительно отозвался Миролюб, удивив меня осведомленностью. – Поговорить мне с ним надобно.
Велена несколько секунд размышляла, не торопясь впускать нас во двор. Потом все же решила, что держать княжича у ворот не самое верное решение, и медленно отступила в сторону.
Миролюб бросил на меня быстрый взгляд, точно спрашивая согласия, я кивнула, и мы проскользнули во двор, будто крадущиеся в ночи преступники. Я подумала, видел ли нас кто-то из свирцев, донесут ли Радиму? Но сейчас все это было неважно, потому что где-то там, за бревенчатыми стенами дома, который был вдвое меньше Радимова, находился израненный Альгидрас. И моя мечта хоть что-то узнать о нем, кажется, вот-вот должна была стать явью.
– Ты пойдешь со мной или обождешь здесь? – взгляд Миролюба был испытывающим, и в другой раз мне стало бы неуютно, но сейчас я просто подумала, что он снова дает мне выбор, и уверенно кивнула.
– Не утомляй его, княжич, – недовольно бросила Велена и отошла к собачьей будке, рядом с которой, низко пригнув голову, скалилась крупная собака. В моей памяти всплыла ее кличка: Ветка. Псина была вправду такой огромной, как мне показалось той злосчастной ночью. Велена что-то тихо сказала собаке, и та перестала скалиться. Только шерсть на загривке так и не опустилась.
Миролюб пообещал управиться быстро и ничем не побеспокоить хванца и потянул меня в дом. Я поднялась по ступеням, которые видела совсем недавно во сне. В сенях я уверенно повела Миролюба в комнату, где во сне Всемила разговаривала с Альгидрасом. В печи теплился огонь, несмотря на то, что на улице сегодня стояла жара. Миролюб поклонился печи и что-то негромко произнес.
На влажном полу стояла большая миска с окровавленными тряпками, и это поубавило мой пыл. Я остановилась у миски и поняла, что не могу сдвинуться с места. В мозгу стучало «он ранен!». Не знаю,