Нежный плен. Мила Дрим
не могу, – выдохнул мужчина, а потом, сжав щеки девушки сильнее, прошептал:
– Лежи смирно, не шевелись, враг уже близко.
Она не ответила, лишь моргнула, соглашаясь. Но разве возможно было разглядеть это в ночной полутьме? Хотя, это не имело значения сейчас. Сердце билось так странно в груди, отчего все происходящее, вдруг, стало неважным. Годива, опьяненная внезапно возникшей духовной близостью с Леонардо, совершенно забыла о приближающемся недруге.
Однако Леонардо помнил о враге. Хоть и признание Годивы удивило его, стало неожиданным открытием, не потерял мужчина своей бдительности, не расслабился, не забылся. Еще сильнее обострились его чувства, казалось, даже волоски на теле улавливали чужие шаги. Мистика, по – другому и не скажешь. Три медленных вздоха, тихих, а потом – гибкие движения рукой. Потянулся за спину, ухватил лук. Тихо, хорошо отточенными действиями, вложил в тетиву стрелу. Не видел, что делает. Ощущал руками – богатый опыт сказывался. Снова замер. Устремил взор вперед. На фоне горящих палаток мелькнули фигуры. Пора. Снова вздох – и выстрел, попадающий прямо в цель. Вновь несколько раз повторил действия – силуэты падали, издавая последние крики. Тут уж и другие воины выбежали – нападая на врагов, которые хлынули с одной из сторон леса. Завязалась битва, зазвенел металл.
Леонардо резко поднялся на ноги, подтянул за собой девушку.
– Здесь оставаться больше нельзя, – грубо бросил воин, наблюдая, как место битвы сдвигается в их сторону. Нужно было торопиться. Громко свистнул так, что у Годивы на несколько секунд заложило уши. Будто из-под земли появившись, рядом с Леонардо оказался его верный конь. Недовольно фыркая и нервно перебирая передними копытами, животное всем своим видом показывало, что готово выполнить приказ своего хозяина.
– Барон, – Леонардо погладил коня по морде, – веди себя хорошо.
Мужчина обернулся и, подхватив Годиву, усадил её верхом на животное. Коснувшись голени девушки, Леонардо пообещал ей:
– Не беспокойся, Барон – умный конь. Скоро увидимся. Вперед!
Воин легонько ударил коня по крупу, и Барон, не издавая ни звука, ринулся вместе с всадницей в другую, от места битвы, сторону леса.
Годива прильнула к голове коня, вцепилась в его гриву. Страшно было – свалиться с животного, страшно было за Леонардо. Сердце подпрыгивало до горла, оглушало. Некоторое время девушка не слышала ничего, кроме этого звука. Затем, когда Барон остановился, Годива стала постепенно приходить в себя. Теперь, до её слуха стали доноситься звуки битвы – лязганье мечей, мужские вскрики. Хоть и была девушка, относительно, но далеко оттуда, все равно казалось, что она находится в самой гуще событий. По коже поползли противные мурашки. Затошнило-замутило, затрясло. Как долго еще ждать? Сколько будет убитых? Смерть – это всегда страшно. В её памяти все еще были живы воспоминания похорон родителей, а потом, спустя годы, и дяди. Душа сжималась в комок от этого. Не желала