Убивая Еву: умри ради меня. Люк Дженнингс
она нам поможет и не сдаст. Но взамен она ждет от меня ответной услуги. Что-то серьезное. Пока не знаю, поживем – увидим.
– А что делать мне?
– Ничего. Не добавишь горячей воды? На этом конце уже остывает.
– Хватит горячей воды. В каком смысле ничего?
– В смысле – ну не знаю – просто гуляй, что хочешь, то и делай. Даша знает, что ты – моя женщина. Она не станет втягивать тебя в криминал.
– Блин! Это выглядит… Даже не знаю, как это выглядит.
Она кусает большой палец моей ноги.
– А ты что же, хочешь стать гангстером, pupsik?
– Я хочу быть рядом с тобой. Я проделала весь этот путь не за тем, чтобы просто шляться по магазинам.
– А я – за этим. Я хочу, чтобы ты выглядела потрясающе.
– Серьезно, Оксана, я же не просто твоя детка.
– А кто же еще? Ты в курсе, что твои ноги на вкус – как сыр «Эмменталь»? Который с большими дырками.
– А ты в курсе, что ты реально, серьезно, б…, ненормальная?
– Я ненормальная? При том, что в одной ванне с психопаткой лежишь именно ты.
Я пытаюсь поудобнее пристроить голову между кранами.
– Чем занимается Даша?
– Контрабанда, крышевание, наркотики… Скорее всего, в основном – наркотики. У ее отца, Геннадия, была бригада в купчинской братве, а эта братва контролирует в Питере весь героин. Когда он отошел от дел, то передал бригаду Даше. Это почти неслыханно, чтобы женщина имела у бандитов такой ранг, но она к тому времени уже была официально признанный vor v zakone и люди ее уважали.
– Еще бы. Она – гребаная садистка.
– Ева, pupsik, тебе пора уже забыть это утро и жить дальше. Попытайся взглянуть ее глазами. Склад «Прекрасной невесты» платит ей как крыше, а тут появляемся мы и устраиваем там реальный боже-ж-мой. Даше нужно было показать людям, что она контролирует ситуацию.
– Пытать меня было не обязательно.
– Ну, немножко попытала.
– Было бы множко, не появись ты.
– Она просто делала свою работу. Почему, когда женщина на своем рабочем месте проявляет служебное рвение, ее сразу все называют сукой?
– Хороший вопрос.
– А я тебе скажу. Это потому что пытки и убийства считаются мужским делом, а когда тем же начинает заниматься женщина, это разрушает гендерные стереотипы. Это смешно.
– Знаю, солнышко, жизнь несправедлива.
– Она действительно несправедлива. И, кстати, просто к сведению, – она брызгает ногой мне в лицо, – я бы не отказалась от «спасибо» за то, что утром тебя вытащила.
– Спасибо тебе, моя девушка! Моя защитница, моя феминистка.
– Сколько же в тебе дерьма.
Даша, справедливости ради, устроила нас неплохо. Квартира выглядит нежилой, а в выделенной нам комнате – затхлый воздух. Судя по толщине и зеленоватому оттенку, стекла в наглухо закрытых окнах пуленепробиваемые. Но кровать вполне удобна, и после завтрака, который нам принесла девушка, представившаяся Кристиной, мы снова завалились спать.
Проснулись в почти полдень опять голодные как волки.