Калика перехожий. Александр Забусов
у них прошлое и будущее нашего мира. Совы вместе со змеями охраняют от злых и жадных тварей все великие тайны Природы, – менторским тоном оповестила гостя.
– Так-так, бабушка, а скажи-ка мне, такому глупому и недальновидному, уж не в дом ли ведьмы я в гости наведался?
– Дурак ты, право слово! Оно, конечно, и без всякого знания видно, что ты в погосте чужак. Но ведь вступился за старушку, а долг, как известно, платежом красен. Но с той дрянной породой, кою ты назвал, ничего общего не имею. Ведунья я. А ты небось крещеный? Хотя чего это я спрашиваю? У нас родового имени Андрей отродясь не бывало. За стол садись, кормить буду.
Ищенко почувствовал, как от упоминания о еде засосало под ложечкой. Проголодался!
Ведунья споро выставляла на стол холодные закуски, немудреную деревенскую снедь. Пироги, зелень, крашенки, сало, сметану. В общем все, что было. Уселась и сама напротив гостя, произносила, заглядывая в глаза:
– Людины с проблемами идут, ну и подношения приносят. Сама я…
Старая женщина вдруг, ни с того, ни с сего, напряглась, оборвав свою речь. Показалось или есть что-то? Пришлый воин, сидевший перед ней с такими светлыми голубыми глазами, отвел взгляд на съестное, но что это промелькнуло в этих чистых, казалось бы, незамутненных глазах. На Властимиру взглянул отнюдь не человек, рожденный под этими звездами. Пришелец из другого мира? Нет? Не может быть! А может, все же может?
– Стой!
Ищенко придержал у самого рта руку с пирогом, зажатым в пальцах.
– Чего?
– С дороги умыться треба, а потом и за еду браться. Пойдем солью воды на руки, умоешься.
– А, ну да.
– Рубаху-то сыми, замочишь.
– Да…
– Сымай, кому говорю.
Пока бабка вышла на крыльцо за водой, нехотя стянул с себя рубаху, бросил на лавку, а тут и бабкин голос призывно подоспел, оповестил, что его ждут на крыльце. Приложившись лбом низкого потолка коридора, вышел. Старуха в ожидании стояла с глиняным горшком в руках, а перед ней на траве у входа стояла большая миска, выдолбленная из цельного куска дерева.
– Подходи, наклоняйся, солью.
– Ага.
Ну, наклонился, помыл лицо и руки. Вытерся рушником.
– А се чего у тебя на предплечье шуйцы.
Вот же дотошная карга. Углядела татуировку. Над земным шариком раскинула крыла летучая мышь, и надпись: «Военная разведка». Ну и чего отвечать старой? Сказать, мол, грехи молодости. Типа сделал по глупости, теперь жалею! Не прокатит. Гм!
– А это, бабушка, знак принадлежности к роду. Как говорится, «Мы родом из спецназа».
– Тотем родовой.
– Во-во!
– Ну, иди, снедай. Меня не жди. Дело у меня появилось малое.
– Добро.
Ищенко не видел, как бабка, склонившись над водой, слитой ему на лицо и руки, читала заговор, как потом пристально вглядывалась в воду. Удовлетворившись увиденным, старая духовица вошла в избу, уселась напротив него.
– Значит, в белого бога ты не слишком-то и веришь, и в родных богов тоже.
– Ну,