Перекресток. Павел Анатольевич Забродин
такими же добротными скамьями.
Афанасий по-хозяйски бросил на скамью свою дорожную сумку и, отдернув занавесь, заглянул в устье печи.
– Ну вот мы и с обедом! – радостно проговорил он.
Взяв стоявший у печи ухват, Афанасий вытянул им из глубины печи корчажку, прикрытую сковородой. Ловко поставив корчажку на стол, он убрал ухват обратно к печи, после чего уселся на скамью у стола. Затем, вынув из своей сумки каравай ржаного хлеба и нож, Афанасий ловко отрезал от каравая пару толстых ломтей. Проделав это, он так же аккуратно убрал нож в ножны, после чего, убрав нож в сумку, вынул оттуда две деревянные ложки.
– Чего сидишь? Приступай! – обратился Афанасий к Егору.
Обтерев ложку полотенцем, Афанасий аккуратно снял сковороду с корчажки, после чего зачерпнул из корчажки находившееся в ней варево. Егор, уже уставший удивляться, не стал дожидаться повторного приглашения и взял вторую ложку. Следуя примеру Афанасия, он то же тщательно вытер ложку полотенцем и, взяв ломоть хлеба, зачерпнул из корчажки душистого варева.
Содержимое корчажки, состоявшее из каких-то круп и небольших кусков мяса, чем-то напоминало кулеш, но было несколько гуще, доходя в своей консистенции почти до состояния каши. Оно было еще теплым и явно было сварено накануне.
Афанасий, который за все время трапезы не обронил ни слова, спокойно убирал из корчажки ложку за ложкой, периодически закусывая хлебом. Егор, проголодавшийся от долгой дороги, не отставал. Гости уже очистили половину корчажки, а хозяин все не появлялся.
– Спасибо бы хозяину сказать. Обед вкусный, да без хозяина грустно, – попытался пошутить Егор, дожевывая остатки хлеба и вытирая ложку.
Афанасий молча, словно и не слыша Егора, то же бросил в рот остатки куска хлеба и начал обтирать свою ложку.
– А скоро ли хозяин будет? – еще раз попытался завести разговор Егор.
– Соскучился, что ли? – криво улыбнулся Афанасий.
– Да как-то не по-людски получается, – начал оправдываться Егор. – Мы тут трапезничаем, а хозяин и не знает.
– Не твоя печаль, – несколько грубовато ответил Афанасий и, видимо смягчившись, тут же добавил: – Сыт хоть?
– Спасибо, сыт, – коротко ответил Егор.
Афанасий молча убрал в свою сумку ложки, снова накрыл корчажку сковородой и отправил её ухватом обратно вглубь печи. Егор же, уже не зная, что и сказать, замолчал, подумав про себя, что попал он, вероятно, из огня да в полымя.
Тем временем Афанасий, убрав свои вещи в сумку, вышел с ней из хаты, махнув Егору рукой, что бы тот следовал за ним. Уже во дворе Афанасий, спрятав сумку под облучок, спокойно, все так же по-хозяйски, пошел в сарай, пристроенный у хаты, еще раз перед этим махнув Егору, что бы тот и здесь шел за ним.
В сарае Афанасий взял стоявший в углу топор и, передавая его Егору, сказал:
– Пойди за дом. Там банька. Наколи пару полешек помельче, да баньку затопи. Полешки в дровянике возьми. Он там же, рядом с баней. Да воды натаскай из колодца. Ведра в бане возьмешь. Огниво