Перекресток. Павел Анатольевич Забродин
Что бы быстрее растопить печь, он быстро наколол несколько сухих осиновых поленьев на мелкие щепки. Заложив дрова в топку, он достал из кармана полученное от Афанасия огниво и разжег огонь. Сухие дрова затрещали, перебрасывая с поленца на поленце веселый огонек.
Егору показалось, что в тот момент, когда он высекал огонь, за его спиной в полумраке бани кто-то зашевелился и тихо кашлянул. Он быстро оглянулся, но, не увидев ни кого, решил, что ему это только показалось.
Выбравшись из тесноты и полумрака бани, Егор взял ведра и отправился поводу. Тут ему пришлось столкнуться с неожиданной трудностью – мало того, что забираться в баню с полными ведрами каждый раз было настоящим мучением, так еще и кадка, которая казалась по объему не больше чем на пять-шесть ведер, не желала наполняться. Егор вылил в неё уже больше дюжины ведер, каждый раз пытаясь заглянуть и определить – сколько же еще воды необходимо принести, что бы её наполнить. Но толи в сумраке бани не возможно было разглядеть содержимого, толи кадка прохудилась, но воды в ней все ни как не было видно. Уже неоднократно Егор осматривал пол под кадкой, пытаясь понять – протекает кадка или нет, но на нем не было заметно ни какой сырости или каких-либо подтеков воды. Егор принес еще несколько ведер, но кадка так и не наполнилась. Устав от походов за водой, Егор решил проверить содержимое кадки и сунул в неё руку. К своему удивлению он не достал до воды рукой, хоты должен был достать чуть ли не до дна. Вода явно куда-то уходила. Егор склонился уже в саму кадку, намереваясь нащупать дно. Для этого он даже слегка перевалился через край кадки и…
Глава 14. Нечисть
Егор поскользнулся и всем своим телом ушел в холодную воду. Он сразу захлебнулся и, дернув головой, ударился о стенки кадки. Чьи-то сильные руки подхватили его и Егор, на миг потерявший сознание, почувствовал как его, мокрого и обмякшего от удара, вынимают из воды.
– Ты, парень, угорел, что ли? Искупаться решил?
Прямо перед его лицом белело лицо Афанасия, который не переставая тряс Егора за плечи.
– Ты чего сделать удумал? Дурья твоя башка! – повернув голову, обратился Афанасий к кому-то, сидевшему тут же в бане, на полке.
– А чего он тут шастает как хозяин? Воду носит, огонь разжигает! Чего ему тут надо? – огрызнулся сидевший на полке субъект.
– Не твое дело. Ходит, значит надо. Да и огонь он в твоей печи пальцем что ли разжег?
– Про огонь – это правда. Не подумал.
Сидевший на полке почесал затылок.
– Не подумал он! – передразнил Афанасий и, еще раз легонько тряхнув Егора, спросил: – Очнулся, наконец?
– Да, – промычал Егор, – очнулся.
Мутная пелена с глаз начала уходить и, вглядываясь в сумрак бани, он разглядел сидевшего на полке. На мгновение ему показалось, что он еще не совсем пришел в сознание. Сидевший на полке явно не был человеком. Скорее это был большой, даже огромный бобер. Но это, вместе с тем, был и не бобер, так как бобра он напоминал