Милюль. Вадим Шильцын
и бурунах!
Делая подобные сравнения, я не могу забыть и того, что сам себя воспринимаю отнюдь не со стороны, но и не изнутри. Я воспринимаю себя именно ежесекундно. Неразрывная связь с потоком времени даёт мне возможность ощущать себя так, как я не смогу ощутить никого из вас.
Тут-то возникает второй нюанс этого дела: я есть лишь в этот момент. Тот я, который был когда-то, это уже совсем не я. Я сегодняшний не смогу быть собой вчерашним, я не властен над его поступками так же, как он не властен над мыслями, пришедшими только теперь. Лишь память связывает меня с ним, а разделяют и время и пространство. В этом смысле, я гораздо ближе к каждому из вас, чем к самому себе, потому что нас разделяют лишь небольшие расстояния. У нас нет общей памяти, общих воспоминаний, ну и что с того? Зато мы можем беседовать. Мы можем сопереживать, хоть в каждом сидит, казалось бы, своя собственная душа.
А скажите мне, раки, собственная ли она? Подходит ли к душе понятие о собственности? Я уважаю чужую собственность и готов постоять за свою, но причём здесь душа? Мою душу никто не может присвоить себе, и я, даже если убью кого-нибудь из вас, ничего с этого не поимею. Более того, я неправ, когда говорю: «моя душа». Так я пытаюсь присвоить то, что не очень то присвоится. Нет! Именно, что тут совершенно нелепо говорить и рассуждать с позиции владения, имения и принадлежности. Я и есть я, летящий в волне времени и созерцающий маленький отрезок бесконечной вселенной. Наступит безвременье, и я прекращу это делать. Когда же безвременье закончится, то кем я буду? С какого места стартует та песчинка, которая понесёт новую, свою, но уже не мою самость? Никто не знает.
Можно только предположить, глядя на оставленные волной песчинки, что безвременье не вынесет нас на другое место. Безвременье потому так и называется, что в нём нет движения ни вперёд, ни назад. По прошествии безвременья, проснувшаяся душа может оказаться как впереди, так и сзади, а то и сбоку от того места, с которого начинала прежний путь. Кто сможет отрицать предположение о том, что, умерев завтра, я могу родиться три, или четыре года назад? В таком случае та же самая душа вполне может встретиться сегодня со мной, неся совсем другой груз памяти о жизни иного существа. Так это же может быть каждый из вас! Кто теперь будет отрицать возможность того, что душа, живущая во мне и душа, живущая в каждом из вас, по сути одно и тоже?
Слушатели молчали, и старый рассказчик, явно довольный собой, заключил:
– Если возражений нет, значит одно из двух: либо возразить нечего, либо я сморозил такую ересь, которая за пределами всех возражений. В том и другом случае, тема дискуссии исчерпалась, и пора нам вернуться к нашей Милюль.
Как вы помните, мой вчерашний рассказ закончился очень даже печально. Милюль провалилась в небытиё. Её не стало. Та самая волна времени, что несётся сквозь мир, оставила песчинку её души валяться в неподвижном и незаметном для всех состоянии. Это, я вам скажу, бывает с каждым. Я тоже иногда так сильно засну, что ничего не помню.