Секрет каллиграфа. Рафик Шами
Всезнающей. На голову выше и на три года старше Салмана, она еще в детстве имела репутацию умной девочки и танцевала лучше всех своих сверстниц.
С Салманом она познакомилась случайно. Ему было восемь или девять лет, когда он пришел к ней домой, чтобы позвать на улицу поиграть, и впервые увидел, как она танцует. Салман так и застыл в дверях, а девочка долгое время ничего вокруг не замечала, занятая своим делом. И лишь смущенно улыбнулась, поймав наконец взгляд соседа.
Позже она часто танцевала для него, когда ему бывало грустно.
Тогда они с Сарой отправились на Прямую улицу, где девочка купила себе эскимо за пять пиастров. Она разрешила и Салману лизнуть лакомство, но запретила откусывать. Так они и стояли на повороте в свой переулок, лизали мороженое и наблюдали за кучерами, грузчиками, лошадьми, ослами, нищими и лоточниками, которые в этот час толпились на Прямой улице.
Наконец, когда от эскимо осталась лишь голая деревянная палочка да приятный холодок во рту, дети заторопились домой. И тут дорогу им преградил рослый мальчишка.
– Я хочу поцеловать тебя, – сказал он Саре, не замечая Салмана.
Та содрогнулась от отвращения.
– Пошел прочь! – закричал Салман, встав между ней и верзилой.
– Уйди, комар, не то раздавлю! – ответил мальчишка, отодвигая его в сторону и хватая Сару за руку.
Но Салман прыгнул ему на спину и укусил за правое плечо. Великан завопил и отбросил его к стене. Тут Сара тоже закричала, да так громко, что привлекла внимание прохожих. Мальчишка скрылся в толпе.
У Салмана кровоточил затылок. Его отвели в аптеку Иосифа, что на перекрестке Кишле. Иосиф закатывал глаза, осматривая место удара, а потом перевязал пострадавшему голову, не взяв с него ни пиастра.
Рана, вообще-то, оказалась пустяковой. Но, провожая Салмана из аптеки, Сара смотрела на него влюбленными глазами. Так они и шли до самого дома, взявшись за руки.
– Завтра я обязательно дам тебе откусить, – пообещала Сара на прощание.
Ему же больше всего на свете хотелось, чтобы она еще хоть раз станцевала только для него одного. Но попросить об этом Салман так и не решился.
А теперь вернемся в ту злосчастную февральскую ночь 1937 года, когда старая служанка Ольга, словно по велению дьявола, появилась в квартире роженицы. Она прибежала в халате и тапочках, чтобы срочно позвать повитуху к своей госпоже, у которой уже отошли воды. Миловидная акушерка, не утратившая к сорока годам свежести лица, вот уже несколько месяцев пользовала болезненную супругу торговца пряностями, получая за каждый визит больше, чем могли бы дать ей и десять семей бедняков. Ольга непозволительно громко кричала, что повитуха хочет бросить ее госпожу в самый ответственный момент, а потом повернулась и, шаркая ногами, побрела прочь, бормоча себе под нос проклятия в адрес «неблагодарной черни». Файза послала ей вслед парочку заклинаний, из тех, что очищают воздух после визита подобных персон.
Однако