Расплата. Цена дружбы. Ярослав Зуев
Выхлопотал квартиру в центре Минска и зажил более или менее сносно, в относительном достатке и комфорте, какие большинству граждан страны-победительницы и во сне не могли присниться. Не самый маленький служебный оклад и внушающий уважение продпаек оградили его семью от разразившегося вскоре голода. Люди снова умирали прямо на улицах, как было некогда в коллективизацию. Но, Шаровы жили на острове посреди океана слез. А по берегу шел забор.
Служба потекла размеренно, без былых довоенных авралов, замешанных на милитаристских психозах ala: Окропим весь мир красненьким. Шаров ходил в штаб и обратно, Вика с удовольствием осваивала профессию домохозяйки. Кто сказал, что она этого не заслужила? Излишки провианта выменивались Викой на одежду у, говоря по-советски, субъектов «черного» рынка. Когда в желудке переваривается мясо, можно подумать о моде. Модные устремления госпожи Семеновской причудливо уживались с натуральным обменом, свойственным шалашам неандертальцев. Вику это не смущало, а новые кофточки, пальтишки и сапожки не наводили на мысли о беде, постигшей миллионы соотечественников. В самые критические периоды Шаров отослал пару переводов в Киев, и это было все, на что он сподобился. Внутренний цензор, который, как правило, привередливей внешнего, не дремал. «Добиваешься, чтобы вопросы пошли?» Он даже заготовил, на всякий случай, историю о дочери павшего смертью храбрых товарища, которую, мол, поклялся поддерживать. Трогательная по сути сказка была не готова выдержать мало-мальски серьезную проверку МГБ, но Шаров надеялся, что до этого не дойдет. Пару раз полковник порывался переговорить с женой об удочерении Нинки, но, в конце концов, похоронил идею в душе рядом с могилой, принявшей память о Соне. Теперь душа напоминала кладбище, которое Шаров окроплял водкой. Вика предпочитала не вмешиваться. К чему досаждать человеку, который и без того на пути к правильным выводам. Чтобы потом быть крайней? В общем, она была мудрой женщиной.
Некий внутрисоветский либерализм, навеянный освободительным походом в Европу, после войны быстро пошел на спад. Сажать стали даже гуще, чем прежде. Болтовню о побежденных, живущих много лучше освободителей, следовало немедленно прекратить.
В 53-м скончался Сталин, и Берия выпустил на волю уголовников. Страну захлестнул вал кровавых преступлений, но, чего не сделаешь для введения чрезвычайного положения. Вскоре, правда, Берия был отстранен, арестован и расстрелян, но объявленная им амнистия понаделала много бед. Судьба слепа, и, когда тыкает перстом, то, скорее, стреляет по площадям. В феврале 54-го грабители подкараулили Вику Семеновскую в парадном, и она рассталась с шапкой, шубой и жизнью, потому что кому-то из урок не терпелось махнуть заточкой. После похорон Шаров «сел на пробку», как сухогруз на мель. Чтобы присматривать за шестилетним Владленчиком, довелось нанять домработницу.
В октябре пятьдесят седьмого маршала Жукова поперли со всех постов. В армии начались сокращения.[16] Угодил «под топор»
Имеются в виду события октября 1957, когда Пленум ЦК КПСС с подачи Никиты Хрущева в пух и прах разнес руководство Вооруженными Силами и лично министра обороны Союза ССР и члена Президиума ЦК КПСС Маршала Советского Союза Георгия Жукова (1896–1974). Его сняли со всех постов а в марте следующего, 1958, уволили в отставку, хоть маршалы и не подлежали увольнению. Таким образом Хрущев избавился от бывшего верного союзника и опасного конкурента. Ведь Жуков долгое время был вторым человеком в государстве