Игольное ушко. Кен Фоллетт
а на британские бомбардировки народ просто плевать хотел…
– Достаточно. Всю эту пропагандистскую чепуху я могу услышать и по радио.
Молодой человек замолчал.
– У вас есть для меня еще что-то? – спросил Фабер. – Я имею в виду, что-то официальное?
– Да. После выполнения этого задания для вас организовано специальное «окно» для ухода.
– Так. Значит, они на самом деле считают эту миссию крайне важной, – заметил Фабер.
– Вас будет ожидать подводная лодка в Северном море, в десяти милях к востоку от города, который называется Абердин. Вам достаточно вызвать их на своей обычной частоте, и они всплывут. Этот маршрут откроется, как только вы или я сообщим Гамбургу о получении вами приказа. Субмарина будет ждать каждую пятницу и понедельник с шести вечера до шести утра.
– Абердин – крупный порт. У вас есть координаты места?
– Так точно. – Агент продиктовал данные, и Фабер их запомнил.
– Теперь все, майор?
– Да, сэр.
– У вас есть план, как избавиться от внимания джентльменов из МИ-5, которые дежурят через дорогу?
Агент пожал плечами.
– Постараюсь ускользнуть от них.
«Плохо», – подумал Фабер.
– Какой приказ вам дали относительно действий после выполнения своего задания? У вас есть «окно» на границе?
– Нет. Мне приказано добраться до города Веймут и похитить катер, чтобы пересечь пролив и вернуться во Францию.
Едва ли это можно назвать продуманным планом. Значит, Канарис знал, чем это закончится, понял Фабер. Что ж, тем лучше.
– А что, если вас схватят британцы и подвергнут пыткам?
– На этот случай у меня есть пилюля для самоубийства.
– И вы ею воспользуетесь?
– Обязательно.
Фабер посмотрел на него.
– Да, думаю, вы сможете, – сказал он. Потом положил левую руку на грудь агенту и переместил на нее вес своего тела, словно собираясь подняться с постели. Так он сумел в точности определить, где заканчивалась грудная клетка и начинались мягкие ткани живота. Затем вонзил острие стилета под ребра и вверх, попав точно в сердце.
Глаза агента на мгновение округлились. Хрип стал подниматься изнутри, но застрял в горле. Тело дернулось. Фабер вонзил стилет еще на дюйм дальше. Глаза жертвы закрылись. Новых конвульсий не последовало.
– Ты видел мое лицо.
8
– Мне кажется, мы потеряли контроль над ситуацией, – сказал Персиваль Годлиман.
– Согласен, и это целиком моя вина, – сокрушенно кивнул Фредерик Блоггз.
Годлиман отметил до крайности изнуренный вид Блоггза. И так он выглядел уже почти год, с той самой ночи, когда раздавленное тело его жены извлекли из-под обломков дома в Хокстоне, в который попала бомба.
– Нам нет сейчас смысла искать виноватых, – заметил Годлиман. – Важен сам факт: в тот момент, когда ты на несколько секунд упустил Блондинчика из виду на Лестер-сквер, там что-то успело случиться.
– Ты считаешь, произошел контакт?
– Весьма