Черные полосы. Настасья Карпинская
его кабинета. Ну, а что? Надо же себе настроение поднять. Сейчас Ширяева потроллю, и на работу ехать можно со спокойной душой.
− Доброе утро, Андрей Степанович!
− О, исчадие ада пожаловало. Зря только на свечи в церкви потратился, – улыбка тут же расплылась на его небритом лице.
− Не помогло, да? – села напротив его стола, закинув ногу на ногу, отмечая, как Ширяев тут же скользнул взглядом по моим ногам в чулках. Вот же, тварина похотливая.
− А что поможет? Святая вода?
− Нет.
− Распятие?
− Нет
− Осиновый кол?
−В ж*пу себе его запихни, хоть будет чем тебе заняться целый месяц.
− Почему месяц?
− Занозы вытаскивать будешь.
− Научись меня не цеплять, а то я тебе в попу кое-что другое запихну, и уже нам двоим будет чем заняться.
− Фу, Ширяев, озабоченная ты скотина. Моя попа не создана, чтобы туда что-то пихать. Там другой физиологический процесс предусмотрен, обратный впихиванию, − Андрей, проведя ладонью по лицу, то ли заржал, то ли простонал.
− Чего припёрлась?
− Сказать, старче, что тебе не только от ревматизма надо таблеточки пить, но и от деменции. Ты свою папку с доками в моей машине на заднем сиденье забыл, – протянула её Андрею.
− Спасибо. Кланяться в ноги не буду. Можешь не ждать, – улыбаясь, отложил документы в сторону. Выглядел он уставшим настолько, что даже ирония сегодня была слабой, и не бесила, как обычно.
− О чём ты, дорогой? У тебя сразу перья твои павлиньи из ж*пы бы выпали. Я даже не рассчитывала на это. Мне вот интересно другое, с чего бы это твоя забывчивость? Это подкат такой идиотский? Или просто соскучился? Так сказать, чтобы чаще виделись.
− Упаси, Боже. Завтра ещё раз в церковь зайду: свечей поставлю, Псалом куплю, и соли на порог насыплю. От нечестии, говорят, помогает.
− Мелом круг начерти вокруг клиники и Библию почитай.
− Поможет?
− Нет. Но я бы на это посмотрела, вместе с врачами из психбольницы,− улыбнувшись, поднялась. – Поехала я. Пора нести в мир п*здюли и оплеухи, а то, кроме меня же, некому.
− На каком кругу ада ты работаешь?
− Иногда возникает чувство, что на самом еб*нутом.
− Баева, – окликнул меня у самой двери. Обернулась. – Спасибо за документы.
− На здоровье. А таблеточки для памяти всё же попей.
Глава 8
Баева скрылась за дверью, а я сделал глоток уже остывшего кофе и, кривясь, отодвинул чашку на край стола. Дежурство сегодня выдалось утомительным. У Епифанцевой поднялась температура, у Гладкович закровили швы. Суета, капельницы, перевязки, полный контроль над ситуацией. Ночь почти без сна. Я про эти документы вообще забыл. Покосился на папку и, невольно усмешка на губах. Настроение подняла, чертовка. Впервые не выбесила, хотя пыталась. Вчера, наблюдая за тем, как она морально разъ*бывала собственную сестру, а за одно и Даньку, в голове мелькнула занимательная мысль. Она не для хайпа