Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток. Александра Маринина
легко слетали с его широкого лица, как только дело касалось не службы, а личных отношений.
– Здорово, здорово, – юношеским тенорком приговаривал он, обнимая Руслана и похлопывая его по спине. – Ты, говорят, статью какую-то написал? Сам-то я не прочел, а вокруг все гудят, обсуждают твой успех.
– Да так, ерунда, – скромно потупился Руслан.
– Как же ерунда? – возмутился Дыбейко. – Ничего не ерунда, ты дурака-то не валяй. Такой журнал! Его, считай, в каждом доме читают. Ну а с главным твоим вопросом как, двигается дело? Или ты забросил это?
– Не забросил. Просто рано было. А теперь, я думаю, можно вплотную им заняться. Дядя Петя, у меня к вам вопрос… необычный немножко. Можно?
– Валяй, – разрешил Петр Степанович.
– Вы не знаете, кто мой отец?
Широкое лицо Дыбейко не выразило ни удивления, ни возмущения. Можно подумать, он всю жизнь только и ждал этого вопроса, уже и ответ заранее приготовил. Но это, конечно же, было не так, просто Петр Степанович давно научился владеть собой и эмоций, даже самых невинных, наружу не выплескивать. Единственной реакцией на неожиданный вопрос было всего лишь несколько секунд молчания.
– А мама твоя что говорит? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ничего не говорит.
– Ясное дело. Тогда я по-другому спрошу: тебе сколько лет? Двадцать два?
– Точно.
– И что же ты, впервые за двадцать два года этим вопросом заинтересовался? Не верю. И не поверю никогда.
– Дядя Петя, ну какая разница, интересовался я этим раньше или нет? Важен результат: есть вопрос, ответ на который я хочу знать. Так вы знаете, от кого меня мама родила, или не знаете?
– Не знаю, – покачал головой Дыбейко, – вот ей-крест, не знаю. Но меня беспокоит твой внезапный интерес. Что случилось, Руслан? Почему ты вдруг заговорил об этом? Мишкиного отца ты, как я помню, сам нашел, а своего и не пытался искать. Или пытался, но мне не говорил?
– Не пытался, – признался Руслан. – Я как Мишкина отца, Колотырина этого, увидел, так испугался, что мой может оказаться таким же или еще хуже. На фига он мне сдался в таком случае? Ни мне отец, ни маме муж, только позор один и мучения.
– Резонно, – согласился Петр Степанович. – А теперь что же? Перестал бояться? Или как?
– А теперь я кое о чем подумал, кое-что прикинул и пришел к выводу, что если бы мой отец был вторым Колотыриным, то маму никогда не выбрали бы парторгом и по работе в исполкоме не двигали бы. Получалось бы, что она двух детей пригуляла случайным образом неизвестно от кого. Как же она может быть образцом моральной устойчивости?
– И это резонно, – снова кивнул Дыбейко. – И дальше что? Ты решил выяснить, кто этот большой начальник и не поможет ли он тебе в твоих поисках?
Проницательность дяди Пети всегда удивляла Руслана. С виду эдакий увалень, поперек себя шире, кажется – не только живот, но и мозги жиром обросли, ан нет, вглубь глядит и самую сердцевину дела видит. Руслану даже как-то не по себе стало.
– У