Происшествия, приключения, фантастика, фронтовые и исторические хроники. Книга 6. Виктор Музис
прыгая из корзины аэростата, в последний момент испугался и ухватился за края корзины. Ему отбили пальцы, били по рукам – ничего не получалось, они так и опустились тогда вместе с корзиной и с висящим по ту сторону парашютистом. До самой земли он не разжал пальцы. Но то был учебно-тренировочный прыжок. Но теперь приходилось возвращаться с задания не выполнив его и случай этот был повторный. Телегин не завидовал полковнику. Начальник разведотдела фронта генерал-лейтенант Дронов был человек не из легких…
К удивлению Телегина, когда он докладывал генералу о выполнении, а точнее о не выполнении задания, тот не высказал ни особого удивления, ни особого гнева. Он только задумчиво барабанил по рукоятке мраморного пресс-папье и задумчиво смотрел куда-то мимо инструктора. Телегину даже показалось, что генерал видит сейчас, как они летели в темноте, как им было трудно, и ему и полковнику, и жалеет их обоих. Генерал даже как будто вздохнул, когда обратился к нему.
– Послезавтра, – спокойно, даже слишком спокойно сказал генерал, – пойдете с ним в последний раз. Живым не привозите. Ясно? И предупредите его перед прыжком…
…И снова пять парашютистов затаились в темной глубине самолета, прислушиваясь, не прорвется ли сквозь мерный шум моторов лающий треск зениток, не блеснет ли по корпусу луч прожектора. И опять окаймленная мигающими огоньками темная на земле, но отчетливо видимая с воздуха линия фронта, промелькнула и осталась позади.
Вышел штурман, сказал:
– Пора.
Но сказал он это не Телегину, а заместителю Дронова по политчасти генерал-майору Кузикову. Тот стоял в темноте, одетый как и все в синий комбинезон и с парашютом – мало ли что бывает при выброске.
Генерал взглянул на светящийся циферблат часов, на карту и кивнул.
– Я пойду последним, – сказал полковник. Голос у него был глухой, сдавленный. Телегин предупредил его, да и присутствие Кузикова говорило за себя – случай экстраординарный. Даже если бы у Телегина и не поднялась бы на него рука, присутствие генерал-майора обязывало.
Кузиков кивнул ему.
– Да, я уже распорядился.
Бортмеханик открыл люк и в самолет снова пахнуло черной ночью, за которой была чужая земля.
Четыре парашютиста молча исчезли в черном отверстии люка. Настала очередь полковника. Он подошел к дверце и… ухватился за ее край.
– Ну!
Полковник стоял не шевелясь.
Щелкнул взведенный курок.
– Ну! – почти крикнул Телегин. Перед его глазами стояли все краски ласковых вечерних закатов, он слышал гармонь, нежную, переливчатую, ощущал предрассветную прохладу реки, а ему надо было исполнить приказание, убить человека, лишить его всего прекрасного, чудесного, лишить жизни своего человека, таково замечательного боевого человека, каким был полковник…
Телегин поднял пистолет и приставил его к спине парашютиста.
– Ну!
– Погодите, –