Отец и сын. Драма в стихах. Анатолий Крикун
полно, брат, мне не судить тебя,
Друзьям же верным рад всегда я буду,
Терпите да молитесь – бог за нас.
Вставай, старик, прощай- тебя я не забуду.
Бог даст, быть может, свидимся с тобой,
Христос с тобой и помни про Иуду.
А в т о р ы. Старик ушёл, болела голова
И со двора смех детский раздаётся.
Из клетки над окном трель чижика слышна
И маятник часов английских метрономом бьётся.
Из комнат верхних музыка слышна
На дребезжащем стареньком немецком клавесине
От бесконечных нудных гамм мутится голова —
То кронпринцесса и жена – с земель немецких что завезена
По клавишам стучит тоскуя о судьбе своей в России.
И Алексей вдруг вспомнил как вчера, ругался пьяный,
Что жену – чертовку ему силой на шею навязали —
Как к ней он не придёт – всё сердится она
И говорить не хочет, а мочится слезами,
И жалуется, что в чужой стране одна.
Его жена – с вторым дитём во чреве
Вчера кричала при друзьях во гневе,
Что богом данный муж относится к жене
Похуже пьяного сапожника в её родной земле.
Размазывала пудру на невзрачном оспой тронутом лице
Страдая от любви, что пряталась в её душе и теле.
Страдал и Алексей так как жалел её,
А может быть и ласков был когда- то,
Пусть бог его простит, что он забыв про стыд
Грешит и в том жена его не виновата.
А может быть одна она ему верна
И любит как отца, супруга и как брата.
А мухи всё жужжат и маятник стучит
И чижик пискает и гаммы сверху льются,
Слипаются глаза и муха в волосах
Кружится и щекочет чтоб от сна очнулся.
Багровый солнца луч обжёг стыдом лицо-
«Надёжа – государь, Российская надежда!» —
Сверлила мысль мозги: «Кто он, в конце – концов-
Безвольный раб – трус подлый иль невежда.
Что движет им – пред батюшкою страх-
Страх подлый – зверя страх необъяснимый
Иль водка – что несёт затмение в мозгах,
Сон, лень и ложь что мучают его,
Но он не расстаётся с ними.
Стряхнуть бы это всё, уйти, бежать, бежать!!
Иль пострадать разбив свои оковы,
На муки тело бренное отдать,
Чтобы душа возвеселилась снова.
Христос за православных пострадал
И жизнью искупил земные прегрешенья,
Меня в народе ждут и, мучаясь, зовут
На страсти для святого воскрешенья.»
(В комнату осторожно входит старик – камердинер
Иван Афанасьевич Большой. Угрюмо сказал- как будто обругал)
Пора езжать, извольте одеваться.
А л е к с е й. Не надо… не поеду… не хочется плясать
Под дудочку отца и водкой напиваться!
А ф а н а с ь ч. Опять вы батюшку заставите гневиться.
Всем приглашённым велено там быть.
Так будите в поездку собираться
Или