Первая роза Тюдоров, или Белая принцесса. Филиппа Грегори
вопрос: а на тебя я могу рассчитывать?
– Как тебе только такой вопрос в голову пришел!
– Но, говорят, ты тоже очень любила Ричарда. А я достаточно хорошо тебя знаю и не сомневаюсь: тобой руководило отнюдь не честолюбие, когда ты хотела стать его женой и королевой, тобой руководила любовь. Вот почему я и задаю тебе этот вопрос. Ты все еще его любишь? Как и лорд Ловелл? Как и те женщины в Йорке? Ты все еще его любишь, хотя он давно уже мертв? Могу ли я в таком случае на тебя рассчитывать?
Я слегка поерзала, словно мне вдруг стало неудобно в моей мягкой постели, и стала маленькими глотками пить принесенные им сливки. Потом указала на свой живот.
– Ты правильно сказал: я – твоя жена. И на это ты, безусловно, можешь рассчитывать. Я скоро рожу тебе ребенка. И на это ты тоже можешь рассчитывать.
Он кивнул. Помолчал, потом сказал:
– Мы оба прекрасно знаем, как все это было. Я это сделал только для того, чтобы зачать дитя; это никоим образом не было актом любви. Да ты бы наверняка мне отказала, если б могла; ведь каждую ночь ты от меня отворачивалась. Но во время этой поездки я все время думал – особенно когда сталкивался с особым проявлением недружелюбия или сражался с мятежниками, – не могло ли между нами зародиться… некое доверие?
Он даже не упомянул о любви.
Я отвела глаза. Я не могла сейчас встретиться с его спокойным взглядом, да и ответить на его вопрос прямо тоже не могла.
– Но ведь все это я тебе и так обещала, – сказала я несколько невпопад. – Когда произносила брачную клятву.
Он услышал в моем голосе отказ. Осторожно наклонился и взял у меня из рук пустую чашку.
– Тогда пусть это так и останется, – сказал он и вышел из моей комнаты.
Монастырь Святого Суизина, Винчестер. Сентябрь, 1486 год
Розовое солнце тонуло в шафрановых облаках, опускаясь все ниже, и в конце концов исчезло за подоконником моего окна. Стоял сентябрь, уже близился вечер, когда я, пробудившись от дневного сна, лежала и наслаждалась теплыми лучами уходящего солнца. Это был мой последний солнечный денек: уже этим вечером мне предстояло красиво одеться к обеду, принять поздравления и подарки от придворных и отправиться в родильные покои, где я должна была ждать появления на свет моего первенца. В родильных покоях всегда царит полумрак, поскольку окна и ставни полагается держать закрытыми, и до рождения ребенка от меня будет затенен даже слабый свет свечей.
Если бы королева-мать могла прилюдно признаться, когда именно был зачат этот ребенок – а это случилось по крайней мере за месяц до нашей свадьбы! – она бы с удовольствием заперла меня в родильных покоях еще недели четыре назад. Она уже занесла в Королевскую Книгу указ о том, что королева должна находиться в родильных покоях полные шесть недель до предполагаемого дня родов. После торжественного прощального обеда придворные должны сопроводить ее к дверям этих покоев, и она не должна больше выходить оттуда (согласно Господней воле, как утверждает моя благочестивая