Комната свиданий, или Кодекс поведения блондинки. Наталья Александрова
людей находится сердце, у этой гадюки сердца, думаю, вообще не было.
– Ты что себе позволяешь? – возмутился Володька.
– А что будет? – настал мой черед издеваться. – Ребеночка она выкинет? Угу, сразу двух! Помнится, шел разговор о беременности, и куда все делось? Само рассосалось? Тебя, идиота, развели как последнего лоха, а ты и доволен!
– Не твое дело! – огрызнулся он. – Все равно я с тобой жить не буду! Хватит, намучился!
Он намучился! Столько лет я за ним ухаживала, еду ему под нос подставляла, ни в чем не перечила, только что сопли не вытирала, а этот подлец, оказывается, так мучился, что даже любовницу завел. От тоски, наверное…
– Шлюха! – шипела Ольга, как гремучая змея. – Идиотка! Уродина! Сдохнешь под забором!
– Это мы еще посмотрим, кто из нас первый сдохнет и где! – громко сказала я. – Я жизнь положу, но тебя из моего дома выживу! Устроили себе, понимаешь, любовное гнездышко за чужой счет! Я тебя уничтожу! По стенке размажу! В капусту нашинкую!
Помню, я все тянула руки через стол, пытаясь вцепиться этой стерве в волосы, а она отмахивалась и закрывала лицо руками. Наконец Володька исхитрился и сумел обхватить меня сзади руками поперек туловища. Я лягнула его ногой по коленке, но получилось слабо. Тогда я укусила его в плечо – чуть зубы не сломала, однако он чертыхнулся и выпустил меня.
Напоследок я схватила чашку с кофе и плеснула его на Ольгу. Жаль, что заказала такую маленькую порцию, кофе испортил только шарф от «Гермес»!
Официант пытался перехватить меня в гардеробе, но я сунула ему деньги, пожелав на прощание, чтобы он всю жизнь питался такими пирожными, как принес мне.
Бонни! – подумала я, оказавшись на улице. Как жаль, что со мной не было Бонни! Впрочем, может, это и к лучшему, еще объявили бы собаку бешеной. С них станется! Бонни – свет моих очей, мой лучший и единственный друг, только рядом с ним я найду успокоение и смогу пережить сегодняшнюю обиду.
Мои воспоминания были прерваны грубым голосом дяди Паши. Подойдя к дверям «обезьянника», он загремел ключами и громко сказал:
– Селезнева, на выход!
– На выход? – встрепенулась я. – Меня что – отпускают? Слава богу, справедливость восторжествовала!
– Размечталась! – подала голос Ксана из своего угла. – Чтобы отсюда просто так выпустили…
Мама Роза, бормотавшая что-то себе под нос, подняла веки и посмотрела на меня блестящими черными глазами. В сердце шевельнулась тревога.
– Никто тебя не отпускает, – оборвал дискуссию дядя Паша. – На очную ставку тебя вызывают, со свидетелем…
– Иди, красавица! – сказала цыганка низким звучным голосом. – Ничего не бойся, все у тебя хорошо будет, уж Мама Роза знает!
– Разговорчики! – буркнул дядя Паша и привел меня в тот же самый кабинет.
Следователь Кудеярова все так же несла трудовую вахту за своим столом, а перед ней, по другую сторону, сидел мой бывший муж Владимир Селезнев. То есть по закону он и теперь мой муж, но на самом деле… в общем, все понятно.
Этот