Записки из сабвея, или Главный Человек моей жизни. Петя Шнякин
уж не помню, как ехал, в голову приходят названия посёлков и городков – Поим, Кирсанов, Инжавино… До деревни Красивка добрался, а куда идти? Где он, студенческий лагерь? У меня чемоданчик с одеждой и водкой, спасибо Петру Николаевичу. Аккордеон ещё. Далеко не уйдёшь. И людей вокруг нет: спросить не у кого. А солнце припекает, жажда мучит, водой бы хоть кто напоил.
Гляжу: по дороге трактор с длинным прицепом хуячит, пыль от него в воздухе висит, не опускается. Я водилу торможу, спрашиваю:
– Отец, а где тут у вас студенты в палатках живут?
– Студенты? Так это в другую сторону.
– В какую – другую?
– Ну, я еду щас примерно оттуда. Тут четыре километра через лес, к реке Вороне.
– Погоди, батя.… Четыре километра? Так я же не дойду. Видишь – вещи у меня. Давай лучше так. У тебя стакан есть? Тяпнем малёха, а ты меня в прицеп посадишь и туда отвезёшь. Лады?
– Согласен. Только зачем в прицеп? В кабине можно.
– Не, я как выпью, петь захочу, музыка у меня с собой.
А сам представляю: вот ребята обрадуются, когда я к ним с ханкой под песни на тракторе заявлюсь! Прикольно!
Так и приехал. Смотрю: палаток много, а народу нет никого. Вдруг дружок мой Генка Газарян откуда-то выбегает, меня с прицепа стаскивает и ругается:
– Петь, ты что, сдурел? Пьяный приехал! У нас тут сухой закон. Ты же на два дня опоздал, тебя из отряда выгонят, потом из института! Хорошо, на работе все, а дежурным меня назначили. Быстро ко мне в палатку – и спать!
– Подожди ты со своим «спать»! У меня четыре пузыря в чемодане, может, вмажем по сто пятьдесят на сон грядущий?
– Что?! Ну-ка, давай сюда!
Я с неохотой вытащил из чемодана бутылки, и он умчался в лес хоронить спиртное. Назад прибегает и шепчет:
– Тут о тебе только и болтают. Про частное определение. Им из деканата отписались, что тебе выговор объявили. А суд в институт пишет в обратку, что наказание недостаточное. Неравноценно проступку советского студента. Говорят, в отряде комсомольское собрание скоро состоится, тебя разбирать будут. Из комсомола попереть могут… А ты опоздал, пьяный вон приехал. Давай спи и из палатки до темноты носа не высовывай. У нас каждый вечер костёр, тогда и подойдёшь ко всем.
Перед тем как заснуть, я задумался: да, грустно оно как-то получается.
Проснулся от звуков гитары и пения невдалеке: «Скоро осень, за окнами август…». Я достал из футляра аккордеон, вышел из палатки и направился на свет костра, подыгрывая гитаристу. Ребята встретили радостно, а командир отряда Владимир Андреевич, доцент кафедры физколлоидной химии, сухо проговорил:
– Пойдём, Шнякин, потолковать нужно.
Я знал, что мужик он нормальный, но всё равно заволновался. Мы отошли к большому деревянному столу под навесом, где бойцы отряда три раза в день принимали незатейливую деревенскую пищу. На столе тускло светила керосиновая лампа.
– Ты почему опоздал?
– Я в деревне у тётки гостил. Думал, быстро доберусь… не получилось…
– А ты знаешь, что твоё дело мы на собрании разбирать будем?
–