Навеки твой. Даниэль Глаттауэр
которого мгновение назад отразился антрекот. Она стукнула указательным пальцем по кончику его носа, поцеловала в лоб и сказала: – Не говори потом, что я тебя не предупредила.
5
После завтрака Ханнес стал готовиться. Надо было сделать кое-какие покупки. Юдит наверстывала бессонную ночь. Во второй половине дня, когда начал накрапывать дождик, они выехали на ее белом «Ситроене» к маме.
Я быстренько поднимусь к ней, а ты можешь посидеть в машине, – предложила Юдит. Нет, он тоже поднимется. В правой руке Ханнес нес большой фиолетовый зонтик, в левой – букет пионов, который вручил маме у входной двери, с театральным поклоном. Он ей сразу понравился, ведь на нем была одежда примерно по той же моде, как в годы ее юности. Мать обняла Юдит более бурно, чем обыкновенно. Раньше она, как правило, не забывала при этом поздравить дочь с тем, что та нашла наконец мужчину, который ей подходит – на самом деле подходил ей, самой маме.
– А кто вы по профессии? – полюбопытствовала мама, когда они ехали в машине.
– Я архитектор, милостивая госпожа.
– Ах, архитектор!
– Мое небольшое бюро специализируется на перестройках и строительстве новых аптек.
– Ах, аптек, как великолепно!
– Мама, может, тебе построить собственную? – съязвила Юдит.
Через два с половиной часа они подъехали к одиноко стоявшей старенькой и убого устроенной крестьянской усадьбе, расположившейся в живописном Мюльфиртеле. Хеди держала небольшую ферму по выращиванию экологически чистых продуктов. Али работал ландшафтным фотографом, но работой себя не перегружал. Ландшафт должен был еще как следует попросить Али, чтобы тот его запечатлел на пленку. Материальная сторона дела для обоих была не важна. Да что там материальная сторона! Иной раз они забывали причесаться и побриться.
– Я – тот самый Ханнес, – объявил он в своей восторженной манере представляться и протянул Али руку.
Брат инстинктивно отпрянул.
– Ханнес мой друг, – вмешалась Юдит, чтобы исправить ситуацию и оправдать себя и своего спутника.
Али уставился на гостя как на чудо света.
– Он архитектор, – добавила мама. Ее глаза под высоко задравшимися бровями перебегали туда-сюда с Али на Хеди.
Ханнес вручил обоим коробку из тройного картона с бутылкой экологически чистого вина из южного Бургенланда и прокомментировал:
– С моей точки зрения, самое лучшее из этой местности.
Али испытывал отвращение к вину. Юдит готова была прямо сейчас уехать отсюда. Вероятно, этого никто бы не заметил.
Вечер проходил вяло вокруг крестьянского стола под стилизованным псевдодеревенским абажуром. Внимание Юдит было поглощено стоявшим перед ней подсвечником: свечной воск то плавился и стекал вниз, то опять застывал. Она лепила красивые шарики, раздавливала их пальцами на доске стола, разрезала кружочки ножом и из половинок снова лепила шарики.
Ханнес постоянно держал руку на ее колене, и его рука становилась все горячее.