Навеки твой. Даниэль Глаттауэр
не существовало. Этот человек казался ей славным, но не настолько, чтобы им увлечься, потеряв голову, а если смотреть в корень, то по принципиальным соображениям она думала о мужчинах лишь изредка. Он отнюдь не был ее типом, причем следовало добавить, что и свой тип мужчины у нее не было большой охоты узнавать ближе. Юдит давно следовала принципу: знаешь одного – знаешь всех.
Она понимала, чем ее привлек господин Ханнес: он умело воспользовался случаем в магазине и стал ковать железо, пока горячо. Сработал эффект неожиданности. Появился в ее жизни внезапно и, не давая опомниться, стал сближаться к ней с такой целеустремленностью, будто кроме нее для него на свете ничего не существовало.
Но посиделки за кофе в такую рань – это назойливо, и ей следовало бы сразу и недвусмысленно с извинениями отклонить его предложение. Юдит отнюдь не претендовала на роль первой попавшейся утешительницы отца семейства, который немного озабочен отсутствием секса, в то время как его жена сидит дома и вяжет ему синие жилетки, пришивая к ним светло-коричневые пуговки.
Он: в самом деле, мне бы не хотелось показаться навязчивым. Она: нет-нет, вы ни в коем случае не помешаете. Он: дело в том, что со вчерашнего дня я просто не могу думать ни о чем другом, кроме… Она: кроме чего? Он: кроме вас, если начистоту. По крайней мере, не врет, подумала Юдит. Он: мне очень хочется пригласить вас на чашечку кофе и немного поболтать. Вы уже наметили, что будете делать сегодня после закрытия магазина? – После закрытия? – удивилась Юдит, словно речь шла о самом абсурдном времени, какое она могла вообразить. Она: да, к сожалению, я уже наметила кое-какие дела.
Надо было видеть, какой у него стал печальный вид, как поникли плечи, как глубоко он вздохнул и страдальчески повесил голову, будто школьник, у которого отняли мячик. Она: но я могу и отодвинуть дела на некоторое время. Думаю, на кофе после работы времени хватит. Юдит еще раз посмотрела на часы. Да, конечно, думаю, мы успеем, – заключила она.
Прекрасно, прекрасно! – обрадовался он. Глядя, как он расплылся в улыбке, Юдит не могла не признать, что он обрадовался по-настоящему. Больше того, от радости дюжина морщинок, отразившихся в свете ее любимой каталонской люстры, как солнечные лучики, заискрились вокруг его глаз.
7
Они условились встретиться в «Райнере» на Мерцштрассе, где Юдит обычно обедала по будням. Она пришла на десять минут раньше, чтобы самой выбрать столик, где бы они смогли свободно сесть друг против друга, а не в какой-нибудь нише, где пришлось бы жаться в тесноте. Но он уже сидел там на неудобном стуле напротив угловой скамейки, которая – спасибо ему за услужливость – предназначалась для нее.
Они договорились, что посидят не более часа, что, как выяснилось, оказалось мало. Час прошел, они поговорили еще, а потом Юдит тактично подвела черту, сказав на прощание: было очень приятно пообщаться с тобой, Ханнес. Мы обязательно повторим. Как он при этом поглядел на нее! Это было достойно запечатлеть в памяти, чтобы снова и снова вызывать