Провидение зла. Сергей Малицкий
Урсуса, но Литус прыгнул, и вторая рука Урсуса не нашла цель, зато свою цель нашел и удержал бастард. Он вывернулся в прыжке, обвил плечо Урсуса ногами и упал вместе с ним на помост, выкручивая его толстенную руку на себя и давя ему на горло лодыжкой. Здоровяку хватило пары секунд. Вскоре он принялся молотить по войлочному покрытию помоста и свободной рукой, и ногами, и даже, разбрызгивая мокрый снег, затылком. Литус отпустил жертву вместе с ударом гонга. Рев трибун был ему наградой.
Кама покачала головой. Теперь уже победа Игниса не казалась ей чем-то безусловным. Литус был явно сильнее. Конечно, Игнис мог прыгнуть выше головы, но победы заслуживал именно бастард. Тем более что если Игнис выиграет схватку у Веритаса, то ему придется схватываться с Литусом без отдыха. Или почти без отдыха.
Когда принц Лаписа и Веритас вышли в пропитанный водой круг, Мурус помедлил с ударом молотка. Может быть, он хотел дать угомониться восторженной публике, может быть, растянуть представление. Оставались только две схватки, после которых помост должны были занять музыканты, танцоры и жонглеры, но дождь расстроил их планы. Так что Игнис и Веритас, два совершенных на вид воина, две гордости двух королевских домов, стояли друг против друга на краях войлочного круга не менее пары минут.
Кама поймала взгляд брата, проследила за ним, обернулась и улыбнулась под маской. На три ряда выше сидела принцесса Раппу – Регина Нимис. Капюшон закрывал ее лицо до самых глаз, но маска была сдернута к подбородку. Кама почти ничего не знала о возможной избраннице Игниса, кроме того, что та была дочерью лаэта и прайдки, сосватанной некогда ныне покойным Стробилусом Нимисом в далекой северо-западной стране, в которой, кстати, всходили на престолы и правили женщины, а не мужчины. Впрочем, в нежном лице Регины не чувствовалось властности, только холод, но и тот поражал не равнодушием, а ледяным изяществом черт. И все-таки, демон ее раздери, ведь она открыла лицо именно для него!
– Все пройдет, – услышала Кама незнакомый голос.
Прямо над ней сидела девчушка, плащ и маска на которой были черного цвета. И так маленькая, она казалась от этого еще меньше, к тому же устроилась на скамье с ногами, обхватив их и свернувшись почти в комок, но глаза, которые блестели сквозь прорези маски, ничем не подтверждали догадку, что их обладательница замерзла.
– Все пройдет, – повторила незнакомка те же слова, и ее голос показался Каме змеиным шипением, но шипением не противным, а приятным, бархатным, нежным. – И этот праздник, и союз девяти королевств, и все, все, все, что ты видишь. Ты еще будешь вспоминать это время, Кама, и плакать о нем. Оно не скоро повторится. И если повторится, то не для нас.
– Все проходит, – медленно выговорила Кама. – Мы становимся старше и видим все иначе.
– Многие не станут старше, – ответил голос. – Взрослые не станут стариками. Старики не смогут уповать на счастье собственных внуков. Мир подходит к концу. Или ты не чувствуешь?