Провидение зла. Сергей Малицкий
маску на лицо, прикрыв ею веснушки.
«Это не мой брат, – подумала Кама. – Или не только мой брат. Мой брат не такой. Он лучший. Он не мог поступить так. Поэтому он не победит. А если победит, то это будет не его победа».
…И вот Мурус снова взял в руки бронзовый молоток. И началась последняя схватка. Испытанный борец против молодого борца. Бастард против принца. Спокойствие и выдержанность против кипения, силы и азарта.
Литусу пришлось нелегко. Игнис был настроен на то, чтобы сломать бастарда, порвать его, уничтожить. И у него были силы для этого. Они бурлили в нем, бугрили его тело мускулами, зажигали огонь в его глазах и сердце, но Игнис сгорал в этом огне. И Кама, которая не сводила глаз с брата, чувствовала это. Игнис был силен, быстр, ловок, а Литус был безупречен. Он уходил от захватов, перехватывал противника, отвечал приемом на прием, и уже на первых секундах Игнис оказался на спине. Он вскочил на ноги, как дикий зверь. Почти взлетел, выпрямился, как пружина! Падение ничего не значило для него, он посчитал это случайностью. Лучший меч может выпасть из руки, но он остается лучшим мечом. Но прошло еще несколько секунд, и там, где Игнис раз за разом рассчитывал обнаружить слабость противника, он обнаруживал его мудрость. Сила, способная раздавить любого силача, сила, наполнившая тело Игниса, оборачивалась против него самого. Вот очередное неимоверное усилие, способное подбросить вверх даже Урсуса, вместо того чтобы сбить с ног Литуса, перевернуло вверх ногами самого принца и снова уложило его спиной на войлок. Литус только подправил его движение. Поражение взглянуло в глаза принцу Лапису.
И тут Игнис попытался прийти в себя. Остыть. Собраться. Он словно вспомнил наставления Сора Сойга, который, конечно же, наблюдал за своим учеником. Игнис чуть согнул колени, опустил плечи, расставил в стороны руки. Он не мог проиграть. Сегодня был его день, а не день бастарда. И победа, которая таилась за взмахом бронзового молотка, была его победой. Оставалось совсем немного. Добавить к жару умение и волю, и уничтожить противника, пусть даже он выше на полголовы и отдал всем этим воинским наукам больше времени, чем любой из принцев, выходивших на помост Ардууса.
Литус был утомлен. Его ноги скользили по мокрому войлоку. На его плечах, груди, лбу выступил пот, который не мог смыть даже дождь. Движения стали чуть медленнее, но не стали менее точными. Бастард, которому было непросто противостоять принцу Лаписа, как непросто противостоять урагану, устал, но эта усталость не была безнадежной. Он просто стал скупее в движениях, и, наверное, и это тоже играло в его пользу.
Игнис приблизился, скрестил с Литусом предплечья, ухватил его за пояс, не обращая внимания на то, что и его пояс ухвачен, ему ли было бояться захвата, бояться должен был бастард. Сделал резкое движение в одну сторону и в следующее мгновение потащил противника в противоположную, чтобы уронить его на мягкий войлок через выставленную ногу. Прием был самым обычным и, как говорил Сор Сойга, самым лучшим. Самый простой,